Рецензия на «Звуковые ландшафты»
Акустический перформанс в четырех частях «Звуковые ландшафты» создан известным музыкантом Петром Айду и его командой — лабораторией (теоретик программы — исследователь саунд-арта, преподаватель МГУ Константин Дудаков-Кашуро, участвуют более двадцати исполнителей: музыкантов, артистов, солистов хора театра «Школа драматического искусства»). Старт проекту был дан в конце марта в бывшем Театре Анатолия Васильева, ныне — Школе драматического искусства на Сретенке.
Это не первый опыт обращения Петра Айду и его Музыкальной лаборатории к жанру саунд-арт. Однако на сей раз — самый грандиозный. В подготовке саунд-скейпа задействованы различные звуковые аппараты конструкций разных времен: В. А. Попова, Г. С. Волынца, Александра Старкова (FlosFlorum), Святослава Пономарева. В отсутствие музыкантов все эти барабаны, листы железа, ступы, резонаторы, машины ветра и дождя создавали на сцене зала «Манеж» чудесную по своим визуальным качествам инсталляцию. По строгости, колористической и ритмической выдержанности композиция сцены напомнила не только объекты русского авангарда, но и идеальные ведуты Высокого Ренессанса: эпохи Пьеро делла Франчески, Браманте. Спустя некоторое время в этот город таинственных механизмов вошли исполнители в строгих черных одеждах. Четко, ритмично заняли свои места и ландшафты зазвучали.
Первая часть — пробуждение природы и гроза в жаркий день. Издаваемые разными приспособлениями звуки ширятся, множатся, расщепляются, погружая тебя в картину невиданной красоты. Строжайшая дисциплина, конструктивная геология формы и преломление света, цвета благодаря тончайшим и точно положенным лессировкам отсылают к живописи пейзажей Беллини, Мантеньи и наших Венецианова с Васильевым и Левитаном. Звуковой ландшафт мощно втягивает тебя в себя, устраняет живописную дистанцию. Дает почувствовать цвет, вкус, запах и обязывает все самостоятельно достроить. Максимально включить творческое воображение. Вот это обязательное участие творческих сил зрителей — новое, что подарил в общении с искусством саунд-арт.
Эта фреска сменяется фреской-оммажем в честь знаменитой «Симфонии гудков» Арсения Авраамова и позднеавангардных шумовых опытов в Московском художественном театре, связанных с деятельностью Владимира Попова. Второй саунд-скейп имеет название «Индустриализация». Как и в «Симфонии гудков» начала 1920-х годов, открывают картину звуки, ассоциирующиеся с голосом органа. Затем они движутся в железном ритме всевозможных кляцающих и лязгающих машин-вертушек, в парах заводских труб, в дрожании пластин железа, барабанной дроби и, наконец, шуме приближающегося со свистом поезда, ослепляющего зрителя вспышками огней. Вспомним, что Арсений Авраамов свою «Симфонию гудков» тоже начинал со звуков гигантского органа: «Артистом 1-й Студии Московского Художественного Академического Театра А. А. Гейротом разработан проект гигантского органа, звучность которого, достигающая необычайной силы, может распространяться на несколько вёрст в окружности. Орган устанавливается на одном из крупных заводов и приводится в действие путём использования паровой энергии котлов, при которых сооружается специальная система отводных труб, заканчивающихся фабричными свистками, гудками и сиренами соответствующей силы и лада. Электрическая клавиатура может быть установлена в центре города. Автор проекта называет своё изобретение „Органом труда“…» Исполнявшаяся в 1922 году в Баку и год спустя в Москве «Симфония гудков» Арсения Авраамова вводила в состав моторы гидропланов, гудки заводов, кораблей, фабрик, паровозов, 50 паровозных свистков. Группой ударных были две артиллерийских батареи. Дирижер управлял «оркестром» с помощью сигнальных флажков, стоя на специальной вышке.
Потрясающе тонко и точно эта, «авраамовская» часть второго саунд-скейпа сменилась другой, — придуманной в лаборатории Владимира Попова звуковой инсталляцией «поезд». Владимир Попов — один из главных для команды Айду и Дудакова гуру. Работая в МХТ в начале 1930-х, В. А. Попов изобрел со своей «шумовой бригадой» свыше 200 акустических приборов для оформления спектаклей и звукового кино. Большая часть этих приборов была реконструирована в 2012 году Музыкальной лабораторией Петра Айду в рамках проекта «РеКонструкция Шума». Тот проект, как и «Звуковые ландшафты», поддержал Политехнический музей (другим меценатом «Звуковых ландшафтов» стал ОАО «Алмазный мир»). Свои звуковые машины Владимир Попов описал в книге «Звуковое оформление спектакля». Звук приближающегося поезда — любимый хит «шумовиков» и в позднем авангарде, и в лаборатории Айду. Чтобы не быть голословным, приведу полностью механику создания акустической картины. Текст взят из статьи 1932 года Бориса Ласкина «Большевики записывают поезд»: «Метровый кусок листового железа, сложенный пополам, лежит на ковре. По железу ритмично ударяют стыками, подобием ступ, с обитыми войлоком концами. Это — колеса. На полу — пустой фанерный ящик, плоский, напоминающий папиросный коробок. Он стоит на одной из узких граней. Это — резонатор. На одной из широких граней — полоска плотно натянутой металлической сетки. Трение травяной щетки по сетке резонатора дает изумительный „пар“. Воздушный нагнетатель втягивает воздух по шлангу посылает его в замкнутую трубу с отверстиями и кранами для гудков. Гудки очень многотонны и многотипны. Хорошо высушенный плоский барабан с колотушками дает гул. Так делают поезд». Конечно, технические средства нового поколения несколько отличаются в деталях, но общая основа сохранилась. В целом же, «Индустриализация» тоже позволяет и акустически, и зрительно войти в картину Дейнеки, например, и активно в ней жить, достраивая своим творческим воображением. Тщась быть художником.
В третьем ландшафте главенствовали ветры и мягкий шум морского прибоя. Длинные качели, в закрытых пеналах которых туда-сюда как будто бы ссыпается крупа, наклоняются вправо — влево с такой неумолимой последовательной логикой, что понимаешь, — вот так рассчитывается вселенская гармония мира. На весах астрономических. И звучащего вещества. Звуки обволакивают и погружают в медитацию.
Разительным контрастом оказывается завершающая часть — Dies Irae, Судный день, День гнева. Начинается все с пробуждения идолов войны. Актеры колотят по металлическим, слепящим отражающим светом квадратным почти пластинам и возникает впечатление, что на гладких поверхностях пластин проявляются оскаленные гримасы древних идолов, что пластины превращаются в головы танцующих языческих злых божков. И далее — трубные гласы. И далее — барабанная дробь, до микрона высчитанная какофония звуков битвы с участием боевой техники, свистящих мечей и сабель. Кульминация — звон блестящей, падающей с балконов металлической мелочи. Словно напоминание, что любая война извлечена в мир алчностью, а в День гнева драгоценный металл станет прахом. Далее — тишина… И снова щебет птиц. Пробуждение природы.
Четвертая часть по своей филигранной конструктивной проработке того материала, что по определению деструктивен и гибелен для формы, снова заставила вспомнить великих мастеров Возрождения. В частности, картоны на темы битв Микеланджело, Леонардо и картины Паоло Учелло.
Если же говорить о масштабе всего саунд-скейпа «Звуковые ландшафты», то для меня он сравним с видеоартом Билла Виолы: по грандиозности, искренности, сложном разговоре с историей искусства и необходимости личного сострадания и участия.
Сергей Хачатуров
Фото — Наталия Чебан
Источник статьи: http://sdart.ru/recenziya-na-zvukovye-landshafty/
Звуковой ландшафт петра айду
ЗВУКОВЫЕ ЛАНДШАФТЫ
Информация
Описание: Музыкант ПЕТР АЙДУ создал удивительный акустический перформанс, в основе которого — театральные звуковые машины начала XX века. Показать полностью.
Шум ветра, прибытие поезда, волнение моря, гул самолетов — множество звуков, окружающих человека, сложены Петром Айду в картины, которые предстанут Вашему внутреннему взору. Уникальность проекта и в том, что в нем задействованы реальные шумовые аппараты, родившиеся около ста лет назад в самом известном театре того времени — МХТ.
Проект «Звуковые Ландшафты» номинирован на премию «Золотая Маска 2015» в двух номинациях — «Лучшая работа композитора в музыкальном театре» и «Лучший спектакль-эксперимент»! Сайт: http://sdart.ru/archives/8960 Показать ещё.
Другое
Действия
4, 5 и 6 декабря в театре «Школа драматического искусства» удивительный концерт.
Безграничная фантазия выдающегося музыканта ПЕТРА АЙДУ дала новую жизнь шумовым аппаратам, служившим в театре начала XX века. Показать полностью. Они всегда лишь сопровождали спектакль, находясь за кулисами. Но в «Звуковых Ландшафтах» — они главные герои, создающие своими голосами настоящие картины, прекрасные ландшафты, наполненные звучанием морского прибоя и лесного шума. Однако, кроме прекрасных первозданных пейзажей, Вашему слуху предстанет грохот поездов и заводов, летящих снарядов и самолетов, и Вы «увидите» Индустриализацию и Великую Отечественную войну. Все картины сплетены в один пейзаж — Ландшафт истории человечества.
Источник статьи: http://vk.com/event108558211
Звуковые ландшафты. Интервью к премьере
Петр Айду рассказывает о перформансе «Звуковые Ландшафты», перспективах шумовой музыки и демонстрирует необыкновенные акустические аппараты, участвующие в представлении.
Новый жанр
Я хотел создать произведение, знаменующее в какой-то степени новый жанр — акустический перформанс. Музыка, которая всегда была чисто абстрактным искусством, здесь становится искусством предметным. Наподобие предметной живописи, когда изображаются реальные вещи, люди, ландшафты. Только это не живопись, а звукопись. И здесь музыкальные и живописные законы пересекаются, и перспектива становится так же важна, как высота и громкость звука. В такой музыке звуки смешиваются, как смешиваются краски для того, чтобы дать нужный цвет.
Ландшафты
«Звуковые Ландшафты» — это произведение, которое состоит из 4-х частей, как классическая симфония. Это четыре картины, связанные с природой, с разными явлениями жизни и даже с войной. Эти части имеют разный образный ряд, разный характер и по-разному устроены в музыкальном смысле. В одной из них мы создаем ландшафт, который не менялся миллионы лет — ландшафт воды и моря. Для меня важно, что море всегда звучит одинаково, как сегодня, так и миллион лет назад, и всё, что мы видим: волны, ветер, поверхность воды — это ландшафт, который был таким на Земле всё время её существования.
Партитура
Я пишу партитуру, которую мы пробуем исполнить, и я тут же могу переписать ее заново. Это важный момент. Я работаю со звуком, а не с абстрактными вещами, вроде нот. В конечном итоге, после того, как работа прозвучит, можно будет сделать настоящую партитуру. То есть, эта партитура создается с обратной связью, а не априорно. В этом тоже специфика этой работы. Композиторам сегодня приходиться писать для определённых инструментов, а я совершенно не обязан в данном случае этого делать. Я могу любой инструмент выкинуть и поставить другой, а могу поставить вообще не инструмент, а дверь от лифта, например..
Инструменты
Петр Айду демонстрирует эолифон (ветряную машину), «капельницу», деревянную ритм-машину, имитирующую звук поезда, и аппарат, создающий шум моря.
Источник статьи: http://sdart.ru/zvukovye-landshafty/
Звуковые ландшафты
Режиссер и композитор: Петр Айду
Над спектаклем работали: Антон Алейников, Дмитрий Анишин, Светлана Анистратова, Николай Бабич, Евгений Бархатов, Ольга Бондарева, Дмитрий Власенко, Мария Викторова, Василий Денюшин, Роман Долгушин, Мария Дорогова, Константин Дудаков-Кашуро, Григорий Дурново, Андрей Емельянов, Константин Исаев, Евгения Кармазина, Григорий Кротенко, Екатерина Кузминская, Игорь Лесов, Анна Литкенс, Евгений Мазанов, Светлана Найденова, Пётр Остапенко, Дмитрий Охрименко, Евгений Поляков, Вячеслав Приходкин, Елизавета Равдель, Дарья Рублева, Алиса Рыжова, Максим Секриер, Екатерина Серебринская, Анастасия Смирницкая, Сергей Тищенко, Дмитрий Чадов, Мария Чиркова, Дмитрий Шишлянников, Дмитрий Щелкин
Продолжительность 1 ч.
Всякий раз, когда автор пытается говорить о своей работе, как правило, внятного высказывания не происходит. Могу судить по собственной реакции на попытки коллег описать свое произведение. Понять, что говорит человек, в этом случае возможно, только если ты уже знаешь и понимаешь то, о чем он говорит. Во всяком случае, мысль о шарлатанстве или излишнем пафосе точно мелькнет в голове у не очень доверчивого человека, не находящегося в узком круге «посвященных». Или, напротив, художник мямлит что-то извинительное, но вовсе ничего не объясняющее. С чем это связано? Может, не надо ничего говорить?
Технари любят найти на помойке и воссоздать по винтику нужный в быту инструмент, а музыкант Петр Айду восстанавливает аппараты, предназначенные для шумового оформления в театре. Собственно, эти аппараты уже давно канули в Лету – с появлением звукозаписи шум дождя, раскаты грома и пение птиц заменила граммофонная пластинка, а потом магнитная пленка, но Айду вернул их к жизни.
В «Звуковых ландшафтах» они стали не подсобной техникой или реквизитом, а музыкальными инструментами и героями перформанса.
Льется летний предзакатный свет, щебечут птицы, шелестит трава, журчит ручей – и только усиливающийся ветер да далекие раскаты грома наводят на мысль, что идиллия будет недолгой. И свет, и звуки – все здесь так узнаваемо, что воображение само рисует десятки чеховских, тургеневских и прочих пейзажей и сюжетов: в сознании каждого зрителя разворачивается свой.
Как говорил чеховский барон Тузенбах: «Какие красивые деревья и, в сущности, какая должна быть около них красивая жизнь!» Нарастающие раскаты грома и долго бушующий ливень, переходящий в неотвратимо приближающийся стук колес, – все вызывает в воображении не только лирические, интимные сюжеты, но и раздумья о XX веке в целом – веке, в котором птичий щебет и голоса трех сестер были навсегда вытеснены индустриальными шумами.
В «Звуковых ландшафтах» после грома, ливня и невыносимого шума станков наступает вдруг тишина, а потом, как в начале, раздается птичий щебет – его изображает вставший к пюпитрам хор. И странное дело: мысль о том, что когда мы и наши шумные, громоздкие, грязные машины уйдем в прошлое, то природа, свет и покой останутся прежними, – эта мысль дает надежду.
Петр Айду и его команда, обращаясь к старинным технологиям, на деле создают новый тип театра, где звуки не служат дополнительной иллюстрацией к тексту и визуальному ряду, а обращаются непосредственно к образной памяти зрителя, который создает в своем воображении собственный спектакль.
Шум наполняет мир, являясь его простейшим и вместе с тем самым изменчивым языком. Все живое в природе и все многообразие вещей в мире постоянно говорит с человеком этим множеством голосов, которые редко слышатся им как звуковые события, имеющие художественную ценность. Прошлое столетие было отмечено рождением шумовой эстетики, которая сделала шум равноправным музыкальному звуку – в радикальных и в рафинированных формах, но, стерев границы искусства, шум парадоксально стал снова неприметной повседневностью.
Звуковые ландшафты позволяют вновь услышать шум как симфонию голосов окружающего мира, слагающуюся в своеобразный звукоизобразительный пейзаж. А точнее, в четыре жанровые картины, в которых холст времени расцвечивается разнообразными оттенками шумовой палитры. В зазорах между целым каждой создающейся звуковой среды, звуками инструментов как таковыми и рождающимися от них предметными ассоциациями проступают контуры новых, неслыханных ранее горизонтов. В них, несмотря на звукоописательную природу четырех сред, запечатлена та высокая абстракция музыки, которая никогда не опускается до наглядности вещей, но которая позволяет нам расслышать их голос, увидеть их суть.
Участник фестиваля «Новый европейский театр» 2015 в Москве
Источник статьи: http://www.goldenmask.ru/spect_1318.html