Топонимика как язык ландшафта

Топонимика как язык ландшафта

Ю.Н.Бондарь, В.Н.Калуцков

ПРИРОДНЫЕ И КУЛЬТУРНЫЕ ЛАНДШАФТЫ В ТОПОНИМИИ КЕНОЗЕРСКОГО НАЦИОНАЛЬНОГО ПАРКА

Московский государственный университет им. М.В. Ломоносова Bratynia@mtu-net.ru

1. Введение.
Топонимия национального парка представляет собой важный элемент его регионального наследия. Ландшафтно- топонимические исследования способствуют реконструкции культурно-географических ситуаций прошлого. Топонимия – это язык ландшафта, язык, на котором ландшафт «сам рассказывает» о себе, о своей истории и особенностях, но нужно владеть основами этого языка и уметь им пользоваться.
Кенозерский национальный парк – уникальная охраняемая территория в масштабах не только России, но и мира (Природное и культурное наследие…, 2002). Уникальность парка проявляется также в топонимическом отношении, как в плане своеобразия, полноты, так и в плане сохранности топонимии. Этнокультурное русско-карельское «пограничье», традиционный уклад жизни, удаленность от инновационных центров позволили сформироваться и сохраняться местной топонимии. Однако время и современные процессы приводят к утрате этого важного пласта культурного наследия (Культурный ландшафт…, 1998).

2. Основные понятия и термины.
Под ландшафтной топонимией понимается система топонимов, распространенных на определенной территории и отражающих свойства географического ландшафта. Ландшафтный топоним, или местноназвание, это топоним, прямо или косвенно связанный с определенным местом на Земле… .

3. Постановка, материал и методы исследования.
Данное исследование опирается на концепцию природного ландшафта. Его цель – выяснить «различительные возможности» кенозерской топонимии как индикатора разнообразных природных ландшафтов. Среди задач исследования: определение всего круга местных ландшафтных топонимов, их этимологизация и картографирование, выяснение основных ландшафтно- топонимических закономерностей региона, включая составление топонимических формул природных ландшафтов Кенозерского парка.
Топонимический материал настоящего исследования был частично собран во время полевых исследований в 2002 г., но большая его часть взята из замечательной работы, выполненной В.Я. и З.С. Дерягиными и Г.И. Манихиным (Методические разработки…, 1987).

4. Ландшафтные топонимы – индикаторы рельефа, растительности и почвенно-литологических условий.
Ландшафтные топонимы позволяют различать и исследовать такие свойства природного ландшафта, как характер и формы рельефа, своеобразие растительности, особенности почвенно- литологических условий.
Среди индикаторов рельефа выделяются 3 группы ландшафтных топонимов – орографические индикаторы положительных, отрицательных форм рельефа и индикаторы плоского рельефа. Наиболее типичные топонимы, характеризующие положительные (чаще всего моренные) формы рельефа, назовем следующие: Гора, Кряж, Горб, Грива, Шалга, Извал, Бугры и т.д. Для западинных и отрицательных форм типичны Лог, Лухта, а также Клочьеватик, Пенус, Орга, Шаймы. Такие топонимы, как Нос, Наволок, Плоско (Плоский) представляют собой надежные индикаторы плоского рельефа.
Среди индикаторов лесной растительности широко распространены ландшафтные топонимы с основой Бор и производными (Боровой, Подборовая, Боровухи); сосновые леса характеризуются топонимами типа Сосновец, Мянда.
Семантика других топонимических индикаторов лесов таких, как Еловец, Осиновец (Осиново), Ольша достаточно прозрачна. Наиболее характерные индикаторы болот в регионе – топонимы с основой Мох.
Почвенно-литологические условия хорошо отражают топонимы Пески (Песчаница, Песчано), Илы (Ил), Каменная (Каменный). Топонимы Гнилка (Гниловатик) – хорошие индикаторы глинистого почвенного субстрата.

5. Природные ландшафты национального парка и особенности их отражения в топонимии Кенозерья.
Генезис, развитие и распределение природных ландшафтов Кенозера прежде всего обусловлено географическим положением национального парка на границе двух крупных морфоструктур – Балтийского щита, сложенного кристаллическими породами, и Русской платформы с глубоким залеганием кристаллического основания.
В восточной части парка, на осадочном чехле Русской платформы преобладают холмисто-западинные и возвышенные моренные ландшафты на валдайской, местами карбонатной морене. Главная их особенность – это мозаика рельефа, образованная беспорядочным сочетанием холмов, озов, и камов и межхолмовых сырых и заболоченных западин. В этих ландшафтах из коренных пород преобладают ельники, на бескарбонатных породах это зеленомошники и долгомошники, а на карбонатных породах это леса со снытью, вороньим глазом, зеленчуком, звездчаткой дубравной и другими неморальными видами в травяном ярусе.
В первом случае под лесами формируются средне- и сильноподзолистые почвы, а во втором — дерново-карбонатные почвы. Здесь широко распространены вторичные мелколиственные леса из берёзы, осины и ольхи; в настоящее время идёт процесс вытеснения мелколиственных пород подрастающими хвойными, в основном елью, в меньшей степенью сосной.
Меньшую площадь в восточной части парка занимают низменные зандровые ландшафты на песках, с плавными формами рельефа и небольшими перепадами высот. В них среди коренных лесов преобладают сосняки-беломошники, зеленомошники и долгомошники, велика доля вторичных лесов. В этих ландшафтах формируются самые бедные почвы – иллювиально-железисто подзолистые. Эти ландшафты играют важную роль в жизни местного населения как источник ягод и грибов и, к тому же, имеют высокую рекреационную ценность.
Относительно высока в восточной части парка доля верховых болот (20-25%), располагающихся на плоских водоразделах и на месте котловин бывших озёр. Мелкие болота встречаются повсеместно у каждого населённого пункта и являются природной основой культурного ландшафта, так как используются местным сообществом для сбора ягод, мха и лекарственных растений.
В западной части парка в строении ландшафта большую роль играет уже упомянутый Балтийский щит.
Для природных ландшафтов характерен маломощный чехол рыхлых отложений, кислые почвы и преобладание среди коренной растительности сосняков — от беломошников до долгомошников. Меньшую площадь занимают в западной части холмисто-западинные моренные ландшафты на валдайских суглинках с ельниками и зандровые песчаные с сосняками. В этой части нет крупных массивов верховых болот из-за сильной расчлененности территории. Также высока доля вторичных лесов.
Особенно следует выделить приозёрные ландшафты Лекшмозера, Кенозера и других озёр. Приозёрные ландшафты – это песчаные и супесчаные равнины с заболоченными участками на глинистых грунтах (им соответствует местные географические термины – лухта и замоина). В этих ландшафтах преобладают сосновые леса на песках, на суглинках и глинах растут влажные еловые, елово-лиственные и лиственные леса (берёза, ольха, осина). Приозёрные ландшафты занимают небольшую площадь в парке, но их значение трудно переоценить. Уже много веков они являются естественной (природно-культурной) средой обитания жителей, местных сообществ — кенозёр.
Предки кенозёр выбрали эти места для основания деревень: почти все деревни в парке приозерные. Соответственно, приозёрные ландшафты наиболее освоены в хозяйственном и культурном отношении, на их основе сформировались кенозерские культурные ландшафты. В топонимическом отношении это также наиболее освоенные пространства: по сравнению с окружающими моренными равнинами, озерами и тем более с удаленными болотными массивами на единицу территории здесь отмечается самая высокая концентрация топонимов. Этот эффект высокой топонимической различительности ближних, освоенных мест, по сравнению с дальними, неосвоенными известен на Русском Севере и получил название полимасштабности (Культурный ландшафт Русского Севера …, 1998). И, наконец, главное, приозёрные ландшафты с расположенными на них селениями представляют собой топонимические центры всего края, центры называния и ориентации жителей, ориентации не только пространственной, но и хозяйственной и семантической.

6. Статистическое распределение ландшафтных топонимов. Картографическая и статистическая фиксация всех выявленных топонимов позволила перейти к анализу их реальной встречаемости в пределах парка.

Таблица.
Распределение ландшафтных топонимов в Кенозерском национальном парке по частоте встречаемости.

Группы топонимов
по массовости

Массовые Гора, Наволок Бор Лахта Распространенные Лухта, Плоско, Кряж (Крёж), Клочьеватик, Шалга Песчаница (Песок) Прость (Чолма) Редкие Горб, Лог Осиновец, Березовец Единичные Гнилка (Гниловатики), Ил, Сыть Сосновец, Мянда, Еловец

По частоте встречаемости, или массовости, все ландшафтные топонимы были разделены на 4 группы: массовые, распространённые, редкие и единичные. В количественном отношении в данном конкретном случае с учетом имеющейся выборки к массовым ландшафтным топонимам отнесены такие, которые встречаются свыше 14 раз. Распространённые ландшафтные топонимы отмечены в 6 — 13 случаях, редкие – 3 — 5 раз, а единичные – до 3 раз (см. табл.).
Анализ таблицы показывает, что массовыми топонимическими индикаторами для региона Кенозера является топонимы с основой Гора, Наволок (индикаторы рельефа), Бор (индикатор растительности), Лахта.

7. Территориальное распределение ландшафтных топонимов. Чтобы лучше понять особенности пространственного распределения ландшафтных топонимов для всех массовых и распространенных топонимов были построены картосхемы.
Анализ картосхемы распределения ландшафтного топонима Гора (Горка) показывает, что сгущение топонима наблюдается на Лекшмозере, а также в южной и юго-западной частях парка, что связано как с хорошей выраженностью моренного рельефа в этих частях парка и с хорошей освоенностью данных мест.
Наибольшая концентрация топонима Наволок приходится на северную часть парка, что связано с природно-хозяйственными особенностями данной части (обилие приозёрных лугов).
Исходя из имеющихся у нас данных, ландшафтный топоним Бор встречается в основном в юго-западной (Горбачиха) и северо- западной (Минино) частях региона. Данный характер распределения связан с природными особенностями приозёрной местности, когда топоним Бор в большинстве своём приурочен к водно-ледниковым озово-камовым комплексам и к зандровым ландшафтам.
Особенности пространственного распределения топонима Кряж (Крёж) заключаются в его концентрации в юго-восточной и южной частях Кенозера. Такой локализованный характер распределения топонима связан с ландшафтными (моренный рельеф) и культурными особенностями.
Ландшафтный топоним Лухта распределён в пределах озёрных террас Кенозера более равномерно, так как отражаемые им заливаемые низины встречаются по всему побережью Кенозера.
Топоним Песчаница (Песок) также равномерно распределён в пределах озёрных террас Кенозера, что связано с повсеместными песчаными отложениями на озёрных террас.
Топоним Плоско (Плоская) встречается в различных частях парка (Кенозеро, Порженский Погост, Лекшмозеро).
Топоним Березовец (Березуха) концентрируется в северо- западной части Кенозера и на Порженском Погосте.
Ландшафтный топоним Осиновец (Осиново) более или менее равномерно распределён по территории всего парка, что связано с широким распространением вторичных мелколиственных лесов.

Таким образом, распределение основных ландшафтных топонимов по территории региона отражает ее ландшафтные особенности, однако этот фактор существенно искажается характером заселения и освоенности территории.

Источник статьи: http://kenozerjelive.ru/toponim.htm

ТОПОНИМИКА — ЯЗЫК ЗЕМЛИ

К.С.ЛАЗАРЕВИЧ

Землеведение и языкознание, по-видимому, две науки почти несродственные;
но если изучать Землю вместе с обитателями ее, то вопрос этот принимает иной вид.

В.И. Даль. О наречиях русского языка //
Вести Имп. Русск. географич. о-ва, кн. V, 1852.

Географические названия встречаются всюду – на карте, в почтовом адресе, в газетной статье, слышны в разговорах. Они позволяют нам ориентироваться в пространстве и в то же время повергают в ужас школьников и студентов, которые вынуждены эти названия заучивать. Значение, происхождение, изменение географических названий изучает наука топонимика.

Образное определение топонимики, взятое в заголовок этой статьи, принадлежит русскому языковеду, критику Николаю Ивановичу Надеждину (1804–1856), который писал: «Первой страницей истории должна быть географическая ландкарта, должна не только как вспомогательное средство, чтобы знать, где что случилось, но как богатый архив самих документов, источников».

Название науки образовано из греческих корней topos – место и onyma – имя, т.е. говорит о том, что предмет науки – имена мест. Топонимика тесно связана с географией: изучать названия объектов можно лишь тогда, когда ясно представляешь себе эти объекты. Несомненна связь топонимики и с историей: народы уходят, переселяются, но данные ими названия гор, рек, озер остаются в памяти тех народов, которые пришли им на смену, во многих географических названиях сохраняются воспоминания об исторических событиях.

Сама же топонимика – это отрасль более широкой науки – ономастики, входящей в число наук о языке и изучающей имена собственные.

В соответствии с названием науки изучаемые ею слова называют топонимами; топоним – синоним словосочетания «географическое название».

Чему присваивают собственные имена

Человек, живущий у моря, знающий одно это море и не имеющий представления о существовании других морей, будет называть его просто морем. Человек, живущий у большой реки, называет ее рекой. Необходимость выделить это море, эту реку среди других появляется тогда, когда расширяется кругозор, когда в поле зрения оказываются другие моря и реки. А эти первоначальные названия, которые не были собственными именами, могут сохраниться: считают, что название среднерусской реки Ока – это не что иное, как финское йоки – река; одно из объяснений происхождения названия реки Волги – что это славянское слово влага (до сих пор в русском языке наряду с влажный есть слово волглый). Здесь мы видим, как географический термин превращается в географическое название, в имя собственное.

Расширяя свой кругозор, люди все подробнее изучали и окрестности своего жилища; собственные названия появились у отдельных излучин реки, в лесах – у охотничьих избушек, в засушливых местах – у колодцев; иногда бывает, что и камень имеет собственное имя. Имена таких мелких географических объектов называют микротопонимами.

Городской житель тоже постоянно встречается с топонимами: это названия улиц, переулков, площадей. И эти названия часто связаны с природой той местности, где расположен город. Так, московский переулок Сивцев Вражек – это бывший овраг (овражек, вражек), по которому протекала речка Сивка.

Какие дают имена

Очень часто собственное имя – это характерный признак. Корову называют Буренкой, большому неуклюжему человеку дают прозвище Медведь. То же и в географических названиях: гора Длинная, река Черная, озеро Щучье. К числу таких названий относится и Красноярск. Нередко пишут, что красный яр означает «красивый яр», как, скажем, Красная площадь в Москве, но каждый, кто был в Красноярске или хотя бы проезжал его днем по железной дороге, мог убедиться, что высокий обрыв левого берега Кочи имеет кирпично-красный цвет. В энциклопедии «Города России» (1994) приведен герб города с описанием: в нижней половине щита с левой стороны означена красная гора.

Названия, характеризующие признак объекта, отмечают не только наличие этого признака у называемого объекта, но и отсутствие его вокруг. Гору Лысую можно встретить именно в лесной зоне: другие горы покрыты лесом, а эта – лысая. Речку или деревню Еловку гораздо вероятнее встретить там, где нет сплошных еловых лесов, а Зырянки встречаются далеко от Республики Коми, коренных жителей которой называли раньше зырянами; есть Зырянки в Курганской области и на Колыме, Зырянское близ Томска, Зыряновск на востоке Казахстана и Зыряновский недалеко от Екатеринбурга.

Название может служить и ориентиром. На северо-востоке Европейской России часто встречаются названия Вой-Вож и Лунь-Вож, что на языке коми означает «северный приток» и «южный приток»; несколько реже находим западные и восточные притоки: Рыт-Вож и Асыв-Вож.

Естественно назвать какое-либо место по имени человека, который его открыл, поселился там, основал поселок. Это не делается указом какой-то власти – просто люди помнят, что ушел из деревни человек по имени Петр и поселился в нескольких верстах от нее, а потом к нему подселились другие; вот и зовут новую деревушку Петровы выселки. Охотничьи избы в тайге обычно называют по имени тех, кто построил: на топографической карте можно встретить названия «изба Павла Терентьевича», «изба Сидорова», «изба Пронькина». С Павлом Терентьевичем все понятно, а вот если вы решите, что другие две избы построили люди с фамилиями Сидоров и Пронькин, то ошибетесь: построили их Сидор и Пронька, и называются они Сидорова изба и Пронькина изба, но принятый на картах порядок слов как бы превращает имена в фамилии. Фамилии (или, как говорили раньше на Руси, прозвания) могут проявиться в топонимах там, где на первый взгляд их не видно: так и хочется объяснить названия Березино и Поповка тем, что у одного поселка росла береза, а в другом жил священник; но гораздо вероятнее, что в одном первой поселилась семья Березиных, а в другом – Поповых.

Название может быть связано с каким-нибудь событием. В долине ручья встретили медведя – и вот вам ручей Медвежий. На Кольском полуострове есть озеро с печальным названием Федор Плакал: наверное, пришел бедный Федор на озеро, сети ветром сорваны, а дома детишки голодные – как не заплакать! А вот историческое событие, которое породило название, известное каждому москвичу. До начала XVIII века возле Мясницкой слободы находился пруд, называвшийся Поганым; сюда мясники сваливали отходы своего производства. В 1703 г. будто бы царь Петр приказал очистить зловонный пруд, а мясникам строго запретил валить в него всякую дрянь. С тех пор вблизи Мясницкой улицы известен Чистый пруд, название которого по московской традиции обычно употребляют во множественном числе.

Множество островов, мысов, гор названы исследователями в честь тех святых, в день поминовения которых они открыты: святых Лаврентия, Матвея, Маврикия, Елены, Ильи – полное перечисление заняло бы много места. В дни больших христианских праздников открыты острова Пасхи, Вознесения, Тринидад (Троица) и многие другие. А у русских сел и городов названия, связанные с именами святых и с церковными праздниками, обычно произошли от названий храмов: Архангельск, Благовещенск, Воскресенск, Преображенское, Ильинское, Никольское.

За последние два-три века присвоение новых географических названий сколько-нибудь значительным объектам стало официальной процедурой. Первооткрыватели предлагают название, его рассматривает национальное географическое общество, потом утверждает соответствующее ведомство. Названия новым городам дают органы государственной власти – и хорошо, если это делается по согласованию с общественностью. Названия дают в честь первооткрывателей (Берингово море, Берингов пролив, мыс Дежнева), других знаменитых людей (подводные хребты Ломоносова и Менделеева), нередко в честь царствующих особ (Земля Франца-Иосифа – в честь императора Австро-Венгрии; Земля Королевы Мод – в честь норвежской королевы), в честь организаций (хребет Академии наук, ледник Географического общества). Названия в океане дают часто по названиям кораблей: в Тихом океане есть впадина Витязя – по имени нашего знаменитого океанографического судна, впадина Тускарора – по названию американского исследовательского судна (а оно названо по имени племени североамериканских индейцев). Не в честь святых Петра и Павла назван город на Камчатке, а в честь кораблей, построенных там экспедицией Беринга и названных именами этих святых.

Названия путешествуют

Охота к перемене мест – давнее свойство человечества. Переселяются люди, семьи, целые народы. Перешли на другое место, построили город. Как назвать его? Первое, что приходит в голову: Новый город, Новгород. Это название приходит с первыми поселенцами и остается на многие века. Один из древнейших городов России называется Новгородом. Есть еще Нижний Новгород, Новоград Волынский, Новгород Северский. Чуть ли не в каждом языке есть топонимы, которые переводятся на русский язык как Новый город. «Сколько Новгородов на свете?» – так называется глава книги Льва Успенского; в ней в качестве примеров приводятся и самый древний из известных нам Новгородов – Карфаген, и самый большой – Нью-Йорк. Правда, Нью-Йорк назван в честь уже давно существовавшего английского города Йорка, но само это слово на староанглийском означает просто «город».

Откроем указатель географических названий к атласу мира – и убедимся, что в Англии три Ньютауна, в США тоже три, да еще в окрестностях Нью-Йорка есть Нью-Сити; в Германии не меньше шестнадцати Нейштадтов, из них шесть в одной только Баварии; Вильнёв есть во Франции, есть в Швейцарии и еще с десяток таких названий с определениями: Вильнёв-де-Марсан, Вильнёв-л’Аршевек и прочие; в Словении есть Ново-Место; в Польше Нове-Място; грузинский Ахалкалаки и финский Усикаупунки – тоже Новгороды. Новгороды иногда появляются стихийно. В предгорьях Хибин между городом Кировском и железнодорожной станцией Апатиты в 50-х годах вырос город; пока не решили назвать его тем именем, которое носит станция, его иначе как Новым городом никто не называл.

А вот Старгород мне пришлось встретить только один, да и то в романе И.Ильфа и Е.Петрова, а не на географической карте. Действительно, зачем называть город, давно имеющий имя, еще и Старым городом? Определение старый появляется тогда, когда неподалеку оказывается город с тем же названием, но новый. Так, в 1571 г. на слиянии рек Убля и Оскол был построен Устоублинский острожек, а в 1593 г. на его месте основана крепость Оскол. В 1655 г., когда построенный ниже по течению город получил название Новый Оскол, просто Оскол стал Старым Осколом. То же со Старой и Новой Ладогой. Возникновение определения старый, когда рядом оказался новый, хорошо иллюстрируется примером московской улицы. Появился и сразу обрел права гражданства топоним, которого никогда не было в справочниках и на картах: Старый Арбат. Построили проспект, который еще на стадии проектирования назвали Новым Арбатом; этого было достаточно, чтобы к прежнему названию Арбат прочно присоединилось определение старый, хотя новый проспект потом долго назывался Калининским. Возможно, здесь еще приложил руку драматург А.Н. Арбузов со своими «Сказками старого Арбата».

Переселившись в новые места, хорошо сохранить память о местах родных. И вот появляются Ростов-на-Дону, напоминающий своим названием Ростов Великий (давно уже не великий по сравнению с молодым тезкой), уже упомянутые Новгороды с определяющими словами (Нижний, Северский), в Америке – пять Бостонов в память об одном английском (а есть еще четыре Нью-Бостона), Нью-Йорк, острова Новая Зеландия, Новая Каледония, Южная Георгия, австралийский штат Новый Южный Уэльс. Такие названия разбросаны по всему миру.

И впредь именовать.

Время от времени географические названия меняются. Чаще это касается названий городов, поселков, улиц, реже – рек, гор. Переименование производится специальным постановлением властей. Цель его обычно одна из трех:

– увековечить кого-либо или что-либо;

– ликвидировать неблагозвучное или политически неподходящее название;

– ликвидировать одноименность объектов – улиц, городов, поселков и т.д.

К увековечениям мы за многие десятилетия привыкли. В самых разных уголках страны увековечивались имена Ленина, Сталина, Ворошилова, Кирова, Молотова (сейчас уже мало кто помнит, что долгие годы на карте России не было Перми, а был Молотов), Куйбышева, Калинина и других, причем имена многих появлялись на карте при их жизни, и получались конфузы: назовут город в честь товарища Н., а он возьми да и окажись членом какой-нибудь антипартийной группы; поворачивай обратно!

Неблагозвучные названия были всегда. У Гоголя упоминается деревня Вшивая Спесь, Задирайлово тож. А из подлинных названий можно привести в пример Сукино болото в Москве.

Идеологически нежелательные названия появляются чаще всего при политических изменениях в стране. Когда в Доминиканской Республике свергли диктатора Трухильо, столице страны, городу Сьюдад-Трухильо, вернули прежнее название Санто-Доминго. У нас в 1961 г. прошла волна переименований: нужно было убрать десятки и сотни (включая имена улиц) названий в честь Сталина. Многочисленные переименования в наши дни обычно идут под флагом «возвращения исторических названий», но, несомненно, несут и политический заряд.

Нередко в названии нет ничего плохого, но менять его нужно. В Москве раньше было восемь Успенских и десять Никольских переулков, названных по находившимся там храмам. Переулки были переименованы еще в царское время или сразу после революции, потому что одноименность была не только неудобна, но и опасна (представьте себе пожарных, приехавших не в тот Успенский переулок). При этом в некоторых случаях находили нешаблонное решение: переулок, где стояла церковь Успения на Могильцах, был переименован из Успенского в Могильцевский, а названный по церкви Николы Плотника – из Никольского в Плотников. В 1960-х годах значительно расширились границы Москвы, и в ее состав вошли многие пригородные поселки; а названия улиц в таких поселках удивительно однообразны. В результате в Москве оказалось 18 Центральных улиц (и все на окраинах!), множество Лесных, Полевых, Луговых, а также улиц, носящих имена Пушкина, Гоголя, Тургенева, советских государственных деятелей и т.д. Пришлось все переименовывать. С одной из Тургеневских улиц поступили очень тактично: ее назвали по произведению писателя улицей Вешних Вод.

Не все новые названия хорошо приживаются. Петербуржцы быстро привыкли к названию Ленинград, возможно, потому, что была в течение десяти лет промежуточная ступень – Петроград; сейчас опять привыкают к Петербургу. Но сумели даже в сталинские времена вернуть названия Невскому, Литейному проспектам, Дворцовой площади, Марсову полю, Садовой улице; Гороховую улицу так и называли Гороховой до 1991 г., когда это название официально вернулось к ней. Москвичи еще помнили, где находилась Тверская, но многие уже напрочь забыли Мясницкую или Воздвиженку и теперь воспринимают возвращенные имена как новые. Впрочем, некоторые названия не прижились и в Москве: Манежную никто не называл площадью Пятидесятилетия Октября, а о том, что в Москве есть Пионерские пруды, знали лишь немногие – шестьдесят лет вся Москва продолжала называть их Патриаршими.

Гора с плоской безлесной вершиной

Есть языки, в которых отсутствуют некоторые обобщающие понятия, зато каждое слово удивительно конкретно, оно подробно характеризует предмет. На таком языке говорят саами – коренные жители Кольского полуострова, севера Финляндии и Скандинавии. На Кольском полуострове большинство географических названий – саамские.

В саамском языке нет слова, обозначающего гору вообще. Есть чорр – гора с плоской безлесной вершиной; пор – отрог, хребет, вытянутая гора; пахк – острая гора, пик; уайв – гора с округлой вершиной, буквально – голова; варек – гора, покрытая лесом (всегда невысокая: высокие горы выходят за верхнюю границу леса); вуд – невысокая гора, покрытая кустарником. Чтобы иметь возможность комбинировать саамские слова, добавим к обозначениям разных гор еще несколько географических терминов: вум – долина с широким дном; горр – ущелье; йок – река; уай – ручей; явр – озеро.

В южной части Хибинских гор находится озеро; оно отделено от равнины, прилегающей к горам, небольшой возвышенностью, покрытой кустарником (вуд); сейчас эту возвышенность называют Кировской конечной мореной – у ее подножия и частично на ней расположился город Кировск. Озеро называется Вудъявр. Название высокой горы, которая подходит к озеру с противоположной от Кировска стороны, – Вудъяврчорр – переводят обычно как Вудъяврская гора, гора около озера Вудъявр. Но если перевести точно все входящие в это слово географические термины, то получится вот что: гора с плоской безлесной вершиной, находящаяся возле озера, расположенного около невысокой горы, поросшей кустарником. И эта богатейшая информация сосредоточена всего в трех слогах географического названия.

Основными путями сообщения в горах для местных жителей всегда были широкие долины, по которым можно гнать оленей. Поэтому в первую очередь имена давали долинам, а уже по этим долинам называли горы. Расвум – это Травяная долина, Кукисвум – Длинная долина, Тахтарвум – Долина, где желают отдохнуть. А возле этих долин находятся горы с плоскими безлесными вершинами – Расвумчорр, Кукисвумчорр, Тахтарвумчорр.

Непонятные названия

Все непонятное человек хочет объяснить. Часто бывает непонятным происхождение слов, непонятны многие географические названия. И объяснения находятся. Но всегда ли правильные?

Во время Полтавского сражения Петр Первый уронил в реку подзорную трубу. Слово стекло раньше произносилось как «скло» или «сткло», вот царь и сказал: «Река сия – вор скла»; с тех пор река и называется Ворскла.

Жена князя Юрия Долгорукого, сопровождая мужа на охоте, при переправе через реку оступилась и воскликнула: «Я хрома!». С тех пор река, а потом и построенный на ней город носят имя Яхрома. Эта легенда приведена в
«Вестнике Европы» в 1803 г., почти двести лет назад.

Чувствуете? Все что-то изрекают или восклицают. Так и кажется, что за плечом у каждого стоит секретарь с гусиным пером и тщательно все это записывает. Приведенные примеры относятся к так называемой народной этимологии. Этимология – это раздел языкознания, изучающий происхождение слов; народная же этимология отличается от научной тем, что объяснения часто наивны, не учитывают времени появления названий, языка, на котором прежде говорили жители данной местности, и т.д. Некоторые объяснения не в ладу и с родным языком.

Река Ворскла (только в несколько иной форме – Ворскол) упоминается в летописях задолго до Петра. В.А. Никонов высказывает предположение, что в названии присутствует иранско-осетинский корень —ворс- – белый; окончание -ол или -кол встречается в названиях рек днепро-донского междуречья (вспомните уже упоминавшийся здесь Оскол). Происхождение названия от славянского въркати – издавать звук (т.е. журчащая, ворчащая река)
В.А. Никонов считает менее вероятным.

Легенду о Яхроме тот же автор характеризует как «анекдот, не нуждающийся в критике». Видимо, название происходит от встречающегося в северных говорах слова ягра – низкая, заливаемая коса.

Объяснения названий порой рождаются прямо на глазах. Была, дескать, на практике студентка Ира, заблудилась, так ее и не нашли; ручей в ее память назвали Ираёль (ёль или шор на коми – ручей), так же называется и железнодорожная станция. Только Ира, если была там на самом деле, наверное, и по сей день жива-здорова: йир – это омут, название переводится как Ручей с омутами, Глубокий ручей. А еще появилось на карте Коми название ручья Командир-шор; да еще открыли там газоносную структуру, назвали ее
Командир-шорской, так что теперь этот ручей знает вся республика. Слово командир на коми и на русском звучит и пишется одинаково, и за появлением красного командира, который там либо погиб в бою, либо был расстрелян врагами, дело не станет. А ведь это всего-навсего Кома-ди-шор – ручей Хариусового острова. Сложности в толковании происхождения географических названий часто связаны с тем, что слова одного языка похожи на слова другого; не всегда ясно, каким народом дано название, с какого языка его переводить. Л.В. Успенский высказывает интересную мысль о связи названия русского города Лодейное Поле с финским Лахден-Похья – «дно залива» или «конец бухты». Это только гипотеза, но интересен подход к вопросу: нельзя ограничиваться рамками одного языка.

Уверяют, что Воркута на языке коми означает «держи вора». Действительно, вор – так же, как по-русски: вор, держать – кутны. Но
В.А. Никонов связывает это название с ненецким варк – медведь, и это вполне возможно, потому что окружающие Воркуту топонимы в основном ненецкие.

В Южной России и на Украине много названий городов с греческим окончанием -поль; большей частью они искусственны, составлены «на греческий манер», а не даны греками. В южной и восточной, отчасти в центральной России много названий тюркского происхождения. Но вот в Архангельской области город Каргополь, в названии которого явственно слышатся татарский корень -карга- – ворона и греческий -полис— €– город. Откуда такое разноязычное сочетание? Да еще там, где ни татар, ни греков никогда не было. Согласно энциклопедии «Города России» одна из версий связывает происхождение названия города с финским каргун пуоли – «медвежья сторона». Финское происхождение названия северного города представляется гораздо более правдоподобным, чем татарско-греческое.

Что и кому говорит «язык Земли»

Топонимика дает ценный материал для историков. Географические названия позволяют судить о том, какие народы населяли прежде ту или иную местность, а иногда и восстанавливать некоторые факты – расположение в прошлом волоков, дорог и т.д., – но не события такого рода, как потеря царем подзорной трубы.

Иногда географические названия могут служить поисковым признаком полезных ископаемых. Таковы, например, тюркские названия, содержащие корни демир, темир – «железо», гюмюш – «серебро», алтын, алтун, алдан – «золото». Однако новые названия, связанные с полезными ископаемыми, порой оказываются не совсем там, где их добывают: апатит и титан добывают в Хибинах, а город Апатиты и поселок Титан находятся на Прихибинской равнине.

Строятся новые города и поселки, в них – новые улицы. Топонимика может принести здесь огромную пользу: выбрать для них выразительные, грамотные, нешаблонные имена. Неплохое, кажется, название – Белогорск; но Белогорск в Амурской области – раз, в Кемеровской – два, в Крыму – три. Сколько можно? То же с Зеленодольском – их три; к двум Красногорскам добавим три поселка Красногорских. В особенности нужно соблюдать умеренность и аккуратность при переименовании географических объектов, при возвращении им исторических названий, помня, что город мог ранее носить не одно имя. Скажем, нынешний Калининград назывался раньше не только по-немецки – Кенигсберг, но и по-славянски – Кралевец; а раньше этого Калининграда уже был другой – в Подмосковье.

Вы приехали в незнакомые места

Приехали, чтобы поселиться надолго или только на некоторое время – поработать, отдохнуть. Географические названия звучат непривычно, что они означают – непонятно. Если местное население говорит не по-русски, узнайте, как на языке местных жителей будут звучать слова – гора, река, долина, ручей, озеро, лес; как обозначаются страны света – север, юг, восток, запад; цвета €– белый, черный, красный, желтый, зеленый; некоторые определения – большой, маленький, верхний, нижний; названия некоторых животных – для северных районов и средней полосы это медведь, волк, лось, заяц, белка, для юга – змея, суслик. Если же основное население – русские, вслушайтесь в местный говор, установите, чем он отличается от привычного для вас. Например, в Сибири глубокая долина ручья называется падь – слово почти неизвестное в Европейской России; лося называют сохатым, а нередко – просто зверем.

Это, конечно, далеко не все, что можно сделать для изучения географических названий, но начать стоит именно с этого; и многое сразу станет понятным.

Что прочитать по топонимике

Успенский Л.В. Имя дома твоего: Очерки по топонимике. Л.: Дет. литература, 1967. 303 с.
Книга может быть рекомендована школьникам начиная с 5–6-го класса; она написана очень живо, приводятся интересные примеры.

Мурзаев Э.М. География в названиях. 2-е изд., перераб. и доп. М.: Наука, 1982. 176 с. («Планета Земля и Вселенная»).

Суперанская А.В. Что такое топонимика. М.: Наука, 1984. 182 с. («Литературоведение и языкознание»).
Эти две научно-популярные книги издательства «Наука» могут быть с интересом прочитаны учителями и учениками старших классов. Одна и та же тема рассматривается специалистами разных направлений – географом
(Э.М. Мурзаев) и филологом (А.В. Суперанская); благодаря этому книги прекрасно дополняют друг друга.

Города России: Энциклопедия / Гл. ред. Г.М. Лаппо. М.: Большая российская энциклопедия, 1994. 559 с.
Книга содержит географическую, историческую, экономическую характеристику всех городов России. Есть много интересных сведений по топонимике.

Поспелов Е.М. Имена городов: вчера и сегодня (1917–1992): Топонимический словарь. М.: Русские словари, 1993. 250 с.
Рассматриваются названия городов, поселков, улиц и других географических объектов на территории бывшего СССР, хотя бы однажды с 1917 г. подвергшихся переименованию; раскрываются происхождение исконного наименования географического объекта, мотивация и исторические обстоятельства переименования.

Никонов В.А. Краткий топонимический словарь. М.: Мысль, 1965. 509 с.

Поспелов Е.М. Географические названия мира: Топонимический словарь. М.: Русские словари, 1998. 372 с.
Объяснено происхождение многих географических названий в России и за ее пределами, приводятся разные варианты толкований, в том числе и «народная этимология», обосновывается предпочтительность одних вариантов и неприемлемость других.

Источник статьи: http://rus.1sept.ru/article.php?ID=200100406