Темный лес наш зеленый лес твой
Как ныне сбирается вещий Олег
Отмстить неразумным хозарам:
Их села и нивы за буйный набег
Обрек он мечам и пожарам;
С дружиной своей, в цареградской броне,
Князь по полю едет на верном коне.
Из темного леса навстречу ему
Идет вдохновенный кудесник,
Покорный Перуну старик одному,
Заветов грядущего вестник,
В мольбах и гаданьях проведший весь век.
И к мудрому старцу подъехал Олег.
«Скажи мне, кудесник, любимец богов,
Что сбудется в жизни со мною?
И скоро ль, на радость соседей-врагов,
Могильной засыплюсь землею?
Открой мне всю правду, не бойся меня:
В награду любого возьмешь ты коня».
«Волхвы не боятся могучих владык,
А княжеский дар им не нужен;
Правдив и свободен их вещий язык
И с волей небесною дружен.
Грядущие годы таятся во мгле;
Но вижу твой жребий на светлом челе,
Запомни же ныне ты слово мое:
Воителю слава — отрада;
Победой прославлено имя твое;
Твой щит на вратах Цареграда;
И волны и суша покорны тебе;
Завидует недруг столь дивной судьбе.
И синего моря обманчивый вал
В часы роковой непогоды,
И пращ, и стрела, и лукавый кинжал
Щадят победителя годы…
Под грозной броней ты не ведаешь ран;
Незримый хранитель могущему дан.
Твой конь не боится опасных трудов:
Он, чуя господскую волю,
То смирный стоит под стрелами врагов,
То мчится по бранному полю,
И холод и сеча ему ничего.
Но примешь ты смерть от коня своего».
Олег усмехнулся — однако чело
И взор омрачилися думой.
В молчанье, рукой опершись на седло,
С коня он слезает угрюмый;
И верного друга прощальной рукой
И гладит и треплет по шее крутой.
«Прощай, мой товарищ, мой верный слуга,
Расстаться настало нам время:
Теперь отдыхай! уж не ступит нога
В твое позлащенное стремя.
Прощай, утешайся — да помни меня.
Вы, отроки-други, возьмите коня!
Покройте попоной, мохнатым ковром;
В мой луг под уздцы отведите:
Купайте, кормите отборным зерном;
Водой ключевою поите».
И отроки тотчас с конем отошли,
А князю другого коня подвели.
Пирует с дружиною вещий Олег
При звоне веселом стакана.
И кудри их белы, как утренний снег
Над славной главою кургана…
Они поминают минувшие дни
И битвы, где вместе рубились они…
«А где мой товарищ? — промолвил Олег, —
Скажите, где конь мой ретивый?
Здоров ли? всё так же ль легок его бег?
Всё тот же ль он бурный, игривый?»
И внемлет ответу: на холме крутом
Давно уж почил непробудным он сном.
Могучий Олег головою поник
И думает: «Что же гаданье?
Кудесник, ты лживый, безумный старик!
Презреть бы твое предсказанье!
Мой конь и доныне носил бы меня».
И хочет увидеть он кости коня.
Вот едет могучий Олег со двора,
С ним Игорь и старые гости,
И видят: на холме, у брега Днепра,
Лежат благородные кости;
Их моют дожди, засыпает их пыль,
И ветер волнует над ними ковыль.
Князь тихо на череп коня наступил
И молвил: «Спи, друг одинокий!
Твой старый хозяин тебя пережил:
На тризне, уже недалекой,
Не ты под секирой ковыль обагришь
И жаркою кровью мой прах напоишь!
Так вот где таилась погибель моя!
Мне смертию кость угрожала!»
Из мертвой главы гробовая змия
Шипя между тем выползала;
Как черная лента, вкруг ног обвилась:
И вскрикнул внезапно ужаленный князь.
Ковши круговые, запенясь, шипят
На тризне плачевной Олега:
Князь Игорь и Ольга на холме сидят;
Дружина пирует у брега;
Бойцы поминают минувшие дни
И битвы, где вместе рубились они.
Источник
в густом лесу
В густом лесу, в глуши лесной,
Где чёрный лес стоит стеной,
Где в тишине ручей журчит,
Где солнца нежные лучи
Не пробиваются к земле,
Теряясь посреди ветвей,
Где даже не растёт трава,
Сидела на суку сова.
Зачем же бедная сова
Живёт, где не растёт трава,
Где, затерявшись средь ветвей,
Не пробивается к земле
Свет солнца, где течёт ручей,
Петляя меж коряг и пней,
Где нету птиц, где нет зверей?
Должно быть, очень страшно ей.
Зачем ей на суку сидеть?
И почему не улететь
Оттуда, где в глуши лесной
Зловещий лес стоит стеной?
Скорей всего, без колдовства
Не обошлось тут, и сова
По воле злого колдуна
Здесь на суку сидеть должна.
А может, где-то на стволе
Большого дерева в дупле
Здесь спрятан клад, или зарыт
Внизу под камнем. И сидит
Сова и ночью здесь, и днём,
Чтобы сокровище своё
В лесной глуши оберегать
И страшным криком всех пугать.
А может, кто-то наказал
Её жестоко и связал
Верёвкой крылья. И сова
Не может улететь сама.
Она давно сидит и ждёт
Что кто-нибудь её спасёт.
Но бедной птице не везёт,
Её спаситель не идёт.
Однажды я в тот лес пришёл
И на суку сову нашёл.
«Привет, Сова», — я ей сказал.
Открыв огромные глаза,
«У — уф», — мне крикнула она.
А я спросил про колдуна.
И мне ответила сова:
«Нет никакого колдовства».
Спросил про клад. И мне в ответ:
«Здесь клада никакого нет».
Спросил, могу ли я помочь.
Меня сова погнала прочь.
«Ну, для чего ты здесь сидишь?
И почему не улетишь
Отсюда?» На мои слова,
«Уйди!» — воскликнула сова:
«Как все вы надоели мне.
Пожить хочу я в тишине.
Не нужно солнечных лучей,
Ни птиц не нужно, ни зверей,
И даже раздражал меня
Ручей. К нему привыкла я.
Мне так спокойно здесь одной.
Я наслаждаюсь тишиной.
А темнота мне не страшна.
Мне хорошо здесь. Я одна»…
И я покинул лес густой.
Ушёл из чёрной чащи той,
Где, затерявшись средь ветвей,
Не пробивается к земле
Свет солнца, где течёт ручей,
Петляя меж коряг и пней,
Где нету птиц, и нет зверей,
Где только мох среди камней,
Где, под покровом темноты,
Не могут вырасти цветы,
Где даже не растёт трава,
Где в тишине сидит сова
И дышит этой тишиной,
Где мрачный лес стоит стеной.
уууууууу сова-то какая угрюмая оказывается. У меня ночью совы добрые
Источник