Де Сад. О романе Марины Степновой «Сад» (2020)
Рецензия А. Жучковой посвящена новому роману М. Степновой «Сад», признанному одной из главных книг 2020 года. Критик анализирует произведение с точки зрения его соответствия классическому жанру идеологического романа — и приходит к выводу, что весь «Сад» есть, с одной стороны, ответ «Бесам» Достоевского, а с другой — игра с либеральной идеей, которая Степновой отчетливо пародируется и сквозь призму которой показана вся Россия.
М. Степнова, Ф. Достоевский, роман идей, либерализм, свобода.
Маркиз де Сад — аристократ, политик, писатель и философ. Был проповедником идеи абсолютной свободы. Основной ценностью жизни считал утоление стремлений личности.
Роман Марины Степновой «Сад» (2020) — это сад расходящихся тропок. Не потому, что выглядит неоконченным: все, что должно быть сказано, — сказано. А потому, что два читателя, войдя в текст вместе, могут выйти из него в разные, совсем разные миры. Кто-то прочитает о княгине Борятинской, кто-то о Тусе. Кто-то о любви к России, кто-то о презрении к ней. И так в нем всё, всё. Ведь это пародия — на роман воспитания, на «утоление стремлений личности», на либерализм. «Это притворство. Это большая иллюзия абсолютно современный роман в одеждах романа исторического», — говорит автор [Александров, Степнова 2020]. Это почти как «Бесы» Достоевского, добавим мы. «Это Жюль Фавр, рыдающий на груди Бисмарка и отдающий все, все…» — подытожит сам Достоевский («Бесы»).
Главный герой книги — земский врач Григорий Иванович Мейзель, интеллигент и умница, трус и подлец. Историческое время романа начинается с истории рода Мейзеля, действие разворачивается во время его жизни, в семидесятые годы XIX века, и с его смертью заканчивается.
Во времена Грозного пращур Мейзеля был «живьем зажарен на вертеле. Великая Русь. Москва». Его сын, увезенный добрым человеком на историческую родину, когда вырос, снова зачем-то вернулся на Русь. С тех пор Мейзели жили в России, работали врачами, ненавидели власть и «две с лишним сотни лет спустя оставались немцами, не смешиваясь с русским миром». Наш Мейзель «более всего ценит личную человеческую свободу», а о русских думает так: «…быка спьяну ободрать заживо да на кольях схватиться — вот на это их совместной деятельности только и достает». По мнению просвещенного немца, в русских селеньях «летние дети умирают от голода. Почти все. Почти все!», пока родители в поле. Невежественный же народ — славяне: младенцев «сутками держали в замаранных тугих свивальниках», так что они превращались «в кусок тухлого мяса», и «Мейзель потом часами вычищал из распухших язв мушиные личинки».
Главная жизненная задача Мейзеля (помимо работы земским врачом) — сохранить тайну своей жизни — как во время холерного бунта в Петербурге в 1831 году он психанул, словно Скарлетт О’Хара в госпитале с ранеными, и сбежал из больницы:
В результате этого побега был убит его шеф, Д. Д. Бланк (двоюродный дед В. И. Ленина). Когда уже старый Мейзель слышит, что жених княжны Борятинской, жиголо и авантюрист Виктор Радович, проводил лето в имении Бланков, он, перетрусив, бежит в полицейский участок, роется в «розыскных альбомах», чтобы найти компромат на Радовича и донести. Превентивно забанить, как сказали бы нынешние либералы.
Глазами вот такого героя мы и видим происходящее в романе. Более того — его образ мыслей и намерения определяют поступки всех остальных персонажей. Княгиня Борятинская (тоже немка) в самом начале романа беременеет, дочь ее в самом конце быстренько женит на себе Радовича и приказывает вырубить сад. Это все, что они делают сами, остальным руководит доктор. Из-за Мейзеля уходит из дома князь Борятинский, Мейзель оттесняет от новорожденной Туси княгиню-мать и делает девочку смыслом собственной жизни, позволяя ей всё, всё: мы ведь помним, что Мейзель более всего ценил личную человеческую свободу .
Но вот только где границы этой свободы? И ответственности? «Он не задумался сделать своим другом такое маленькое существо, едва лишь оно капельку подросло. Как-то так естественно сошлось, что между ними не оказалось ни малейшего расстояния. Он не раз пробуждал своего десяти-одиннадцатилетнего друга ночью, единственно чтоб излить пред ним в слезах свои оскорбленные чувства или открыть ему какой-нибудь домашний секрет, не замечая, что это совсем уже непозволительно» (Достоевский, «Бесы»). Туся вырастет такой же, как Ставрогин в «Бесах»: эгоистичной, наглой… и очень одинокой. Покалеченная психика ребенка найдет утешение в лошадях и матерной ругани. Ох уж эта либерально-интеллигентская страсть к мату! Так предок Мейзеля — по-русски говорил плохо, а мат очень любил:
Трие*учий х*й, — повторил Григорий Иванович Мейзель. И это были последние в его жизни слова — сказанные легко, свободно, без запинки…
Двести семнадцать лет спустя его полный тезка, наш герой, покалечит русскую бабенку (та больше никогда не сможет говорить) — за то, что пожалела маленькую Тусю, назвала ее «бедняжечкой убогой». Просвещенный немец, более всего, как мы помним, ценящий личную человеческую свободу ,
встряхнул за горло — и сжал, радуясь, как подаются под пальцами готовые лопнуть хрящи — тугие, ребристые, упругие. Живые. Бабенка, которую он наверняка лечил, а если не ее саму, то уж точно — ее приплод, захрипела перепуганно, заскребла босыми корявыми пятками землю, вырываясь, но Мейзель все давил и давил, трясясь от ненависти и счастья Обмякшая, осиплая от ужаса бабенка осела, будто подрезанная серпом, завозила в пыли непослушными руками Он наклонился к бабенке, уже совершенно спокойный, совершенно. В себе. Произнес отчетливо, медленно, терпеливо — будто делал назначение. В другой раз скажешь про княжну Борятинскую хоть одно кривое слово — убью. И тебя. И всех. До младенца последнего. На все село ваше холеру напущу. Чуму бубонную. Вы и хворей таких не знаете, от каких передохнете. Так всем и передай. Поняла?
Вот тебе, бабушка, и «сочувствие к русскому народу, страдальцу и горемыке»…
«Немцы — двухсотлетние учителя наши. Россия есть слишком великое недоразумение, чтобы нам одним его разрешить, без немцев» (Достоевский, «Бесы»).
Рецензенты писали, что это роман о Тусе, княжне Борятинской. Нет, Туся лишь объект, вернее, проект Мейзеля. Читать она выучивается по медицинским книгам, до пяти лет молчит, потому что Мейзель молчит (та же ситуация в романе Г. Яхиной «Дети мои», 2019). Лошадей любит, потому что Мейзель придумал носить ее на конюшню.
Хотите продолжить чтение? Подпишитесь на полный доступ к архиву.
Источник
Сад марины степновой рецензия
Также данная книга доступна ещё в библиотеке. Запишись сразу в несколько библиотек и получай книги намного быстрее.
Посоветуйте книгу друзьям! Друзьям – скидка 10%, вам – рубли
По вашей ссылке друзья получат скидку 10% на эту книгу, а вы будете получать 10% от стоимости их покупок на свой счет ЛитРес. Подробнее
- Объем: 330 стр. 1 иллюстрация
- Жанр:и сторическая литература, с овременная русская литература
- Теги:в заимоотношения в семье, в зросление, в ремена и нравы, р едакция Елены Шубиной, Р оссия XIX века, с емейная драмаРедактировать
По абонементу вы каждый месяц можете взять из каталога одну книгу до 700 ₽ и две книги из специальной подборки. Узнать больше
Отзывы 267
Читала ранее книгу Марины Степновой «Женщины Лазаря» и когда увидела эту, то была в предвкушении ожидаемого удовольствия. Первая глава под названием «Сад» оправдала ожидания: потрясающий язык, интригующая завязка, а вот дальше наступило разочарование. Последующие главы : «Мать», «Отец», «Дочь», «Брат» и «Сын» посвящены описанию жизни соответствующих персонажей. Герои описаны поверхностно, каждый персонаж эгоистичен, всё проникнуто какой-то безысходностью, а под конец у меня вообще было ощущение, что меня вываляли в грязи. В русской литературе традиционно описание сложных характеров, непростых человеческих взаимоотношений, после прочтения такого рода литературы может остаться светлая грусть, хочется поразмышлять. В этой книге ничего этого я не увидела, да и отсылка к Чехову (в конце вырубают сад) произведение не спасает. Жаль потраченного времени.
Амбивалентные герои вообще для Степновой обычное дело («Женщины Лазаря», например), нов «Саде» это нарочитое то ли пренебрежение, то ли сознательная авторская стратегия достигает прямо самого дна. Туся – хороша или плоха? Радович – это вообще кто? Аферист-приспособленец или … пострадавшая от собственного предательства и превратностей судьбы душа? Фантазия автора так прихотлива, что граничит с откровенно наплевательским отношением к читателю (хорошая поговорка есть: Я играю, а вы пойте. Вот мы и поём. Нестройно). Странные герои появляются, потом куда-то исчезают – зачем?Линия Радович – Ульянов настолько искусственна, что … Может быть, она могла бы стать отдельным нарративом? В «Саде» она подобна вставному зубу из нержавейки. В общем, чудесное начало завлекало-завлекало и завлекло то ли в саванну с сайгаками, то ли в болото с лягушками. Я разочарована.
У меня большие претензии к этому роману: композиционно не выдержан, куски распадаются, линии отдельных героев уходят в «никуда», заканчивается там, где, казалось бы, и должно начаться основное повествование. А уж прямая аллюзия на Чехова в конце романа – это вообще очень странно для серьезного автора. Ну, я не знаю, тоньше нужно было. А так читателя будто прямо носом тычут: вот, смотрите, это же Чехов. Согласна с предыдущими отзывами о вставной линии Радович – Ульянов – она действительно ни к месту, ничем не обоснована и служит исключительно для формальной связи еще двух героев – Мейзеля и Бланка. Очень разочарована.
amarjana эта книга ни о чем и не стоит тех денег которые назначили за нее
Полное разочарование. Перебор с «русской душой», дешевой патетикой в каждом слове. Сюжет нелогичный, непродуманный, зачем там усыновлённая девочка, которая потом исчезла, зачем Ульянов, Радович непонятный герой, которого выбрала баба-мужик Туся.
Я так ждала новую книгу автора, но после Хирурга, а тем более Женщин Лазаря это просто странные наброски. Как будто автор увлекается, ныряет вглубь на пару км неважно чего (описание сада, Семейные отношения Радовичей, усыновлённой дочки портнихи), а потом бросает их на полпути, потому что надоели, а книгу надо закончить.
Olenkakiev, согласна. После прочтения, словно в дерьме измазалась, на описание коего авторесса большая охотница. )) И написано безобразно. Громадные несуразные предложения. Уже мысль другая, а предложение все то же.
Не понравилось. Сюжет скачет, характеры непонятно изменяются, много оборванных линий. Купила, надеясь на эффект Женщин Лазаря и ошиблась. Тягуче, подражание классике, много грязных подробностей. Скорее всего, за творчеством данного автора следить не буду.
Как мёд , который обволакивает тебя полностью !
Тут прекрасно все – язык повествования , история – абсолютно все !
А мне вдвойне приятно , что я эту книгу выиграла в розыгрыше у издательства !
Рекомендую книгу к прочтению !
Очень хорошие впечатления были от «Женщин Лазаря», некоторые смазанности сюжета и характеров героев там были минимальными, на общем фоне – незаметные.
В «Хирурге» недоработок увидела больше, но отнесла это на то, что разные бывают периоды становления автора.
Но «Сад» – чудовищное несоответствие заявки (и моих ожиданий, чего уж там) и воплощения. Лакуны в сюжете под конец огромные, по основным линиям недоработки, где-то обилие ненужных деталей, где-то – провалы, которые маскируются под «авторскую паузу», где-то завуалированы нагнетанием эмоций, рефренами.
Отсылки к Чехову (вырубленный сад, косвенно давший героине жизнь), Толстому (попытка пофантазировать над альтернативной судьбой Наташи Ростовой) ещё больше подчёркивают разницу между классикой и этой смеси сиквеллов.
Автор умело вводит читателя в опиумный, затягивающий водоворот, из которого выныриваешь с ощущением, что всё мираж, ничего с тобой не осталось, что должно было что-то случиться и не случилось. Показалось. Рассеялось, не оставив следа – ни уму, ни сердцу.
Источник