Ретроспективный анализ современного ландшафта
В осмыслении природы на локальном уровне можно провести отождествление ее с ландшафтами. Знакомство с ландшафтами начинается с визуализации их морфологического облика, в котором определяющим является растительность. По ней можно дать предварительную оценку состояния других входящих в ландшафт компонентов. В ландшафтном отношении природа Рязанской области, отличается разнообразными ландшафтами. Они изменяются от лесных природно-территориальных комплексов (ПТК) на севере, до лесостепных ПТК в центральной части и степных на юге. Сами ландшафты представляют важный объект научного исследования и практического понимания теоретических основ ландшафтоведения.
Современные природные ландшафты в одних случаях в той или иной степени изменены (модифицированы) человеком, в других заменены на культурные, антропогенные или совсем уничтожены. Например, естественные луговые и лесные экосистемы конвертированы в кормовые угодья, они же трансформированы в пахотные виды агроэкосистем со своим набором (сообществом) культурных растений, не эндемичным для данной территории. Поэтому представляет интерес изучения исторической ветви динамики ландшафтов с антропогенной причинностью ее хода.
По масштабам воздействия на природные ландшафты с «освоением» Европейской части страны из природных явлений сравнимы, пожалуй, лишь оледенения. За непродолжительный срок было вырублено большая часть лесов, заменив их, в лучшем случае, полями и лугами, а в худшем оставив под пустоши. Скорость образования и распространения культурных ландшафтов намного выше скорости естественной эволюции природных экосистем, что в итоге заметно изменило типичные ландшафты привычных природно-климатических зон. Пример тому агроландшафты с входящими в них агроэкосистемами, которые в Нечерноземной зоне являются преобладающими. Изучение их представляет одну из важных задач ландшафтоведения.
Известно, какова огромная роль антропогенного фактора в эволюции почвы и в целом биосферы. Человек, с целью удовлетворения своих всевозрастающих потребностей, сменяя одну растительность на другую, возможно, и неосознанно, нарушил давно сложившиеся гармонические природные связи, являющиеся основой жизни. По большому счету человеческой вины в том, что произошло с естественными ландшафтами, нет: издавна человек искал новые возможности для пропитания, интенсивное земледелие появится только лишь на определенном этапе развития цивилизации, а пока необходимо было отвоевывать все новые участки у леса с целью последующего обращения их в пашню. Наконец, даже в настоящее время, не говоря о прошлом времени, у земледельцев, людей, работой связанных с природными системами, простых обывателей практически отсутствует экологическое мышление. Изданием монографии авторы, в первую очередь, надеялись усилить это экологическое мышление у читателей, а у кого-то и пробудить.
Развитие ландшафта трудно представить без происходящих в нем текущих сложных взаимосвязанных и взаимообусловленных событий, явлений, которых в совокупном исполнении называются жизнью. Описать ее всесторонне очень сложно, поэтому авторы приводят лишь отдельные аспекты, отражающие развитие ландшафтов в антропогенезе.
По растительному покрову территорию Рязанской области можно поделить на три основные геоботанические зоны: степная травянистая растительность и дубравы; травянистая растительность переходного типа от степи к лесу; хвойные леса и болотно-торфянистая травянистая растительность. Первая геоботаническая зона расположена в южной, юго-западной частях области. Вторая геоботаническая зона располагается от северной границы черноземов и простирается на северо-восток до р. Оки и линии Шилово, Шацк и далее до границы с Мордовии. Третья геоботаническая зона по составу растительного покрова резко отличается от растительности остальной части области. Южная граница проходит по линии от границы с Мордовии и Тамбовской области до Шилово и далее на северо-запад по р. Оке. В геоморфологическом отношении эта зона занимает южную часть Мищерской низменности и Окско-Цнинский вал. Здесь преобладают хойные леса и травянистая растительность, характерная для влажных мест и болот.
Ландшафт должен стать предметом общей политики, поскольку ландшафты имеют огромное значение для благосостояния населения Европы, а оно не может больше «пассивно воспринимать свои ландшафты», воспринимая их лишь как результат технологического и экономического воздействия, осуществляемого без ведома самих людей. Ландшафт является делом всех граждан и к нему необходимо подходить на основе демократических принципов, в частности на местном и региональном уровнях. Ландшафт играет важнейшую роль в качестве одной из основных составляющих окружающей среды и условий жизни людей, как в городских, так и в сельских зонах, как в районах, отличающихся исключительной красотой, так и в местах повседневной жизни. Исходя из этого, необходимо добиться того, чтобы население играло активную роль в управлении и планировании ландшафтов, и чувствовало ответственность за их будущее.
Источник статьи: http://expeducation.ru/ru/article/view?id=7618
Ретроспективный анализ современных ландшафтов
Ретроспективный анализсовременных ландшафтов преследует цель установления исторических изменений, произошедших в ПТК, основных факторов становления его структуры: вертикальной и горизонтальной. В совокупности ландшафт – исторически сложившаяся геосистема на данный исторический период.
Современные ландшафты слагаются из реликтовых, консервативных и прогрессивных образований. Одни из них – свидетели давно минувших фаз истории ландшафта, другие сформированы современной обстановкой. Это говорит об определенной, последовательной разновозрастности элементов ландшафта или метахронности его структуры.
Полнота ретроспективного анализа ландшафта зависит от полноты палеогеографической летописи, совершенства методов определения возраста и генезиса его компонентов: геологического, палеоботанического, палеонтологического, радиоуглеродного и др. На сегодня уже внедряется современный и достоверный метод генетической экспертизы.
Если палеогеографические материалы обычно отражают историю региона в целом, то ретроспективное изучение ландшафтов позволяет дополнить их данными по истории определенных ландшафтных видов и родов – ячеек структуры региона. Тем самым палеогеографические сведения получают ландшафтную конкретизацию.
Подобные исследования позволяют определить остаточные структурные элементы в современных ландшафтах, их влияние на устойчивость и динамику геокомплексов в наше время. Одновременно они дают материалы для суждения о возрасте, стадиях формирования и перспективах их развития.
Геологические методы позволяют определять сравнительный возраст литогенной основы ПТК, условия ее формирования и генезис, соответствующую плановую структуру. Это позволяет различать наиболее древние и более молодые геологические образования в рамках ПТК.
Палеоботанические методы также позволяют с большой долей достоверности совместно с геологическим анализом устанавливать генезис и природные условия прошлых исторических эпох. Особенно это эффективно для выявления характера и видового состава растительных формаций как наиболее выразительных диагностических компонентов ландшафта.
Палеонтологический анализ территории устанавливает видовой состав животного мира прошлых эпох. Восстановление или реконструкция фауны совместно с растительным миром дают более развернутую картину природных условий и генезиса ландшафтов прошлых эпох.
Радиоуглеродный метод является одним из наиболее точных по установлению возраста не только геологических пластов, но и остатков растений и животных, как продуктов общей природной обстановки.
Совместный анализ природных обстановок прошлых эпох дает достаточно точную реконструкцию природных условий формирования ландшафтов. Так, по характеру, минерало-гическому составу и мощности отложений можно установить их генезис, продолжительность и интенсивность процесса, характер климата и т.д. Другие методы добавляют к общей картине различные детали, по которым можно определять историю становления современной структуры ПТК. Знание этих вопросов дает возможность выявлять характерные особенности динамики и функционирования ПТК на современном этапе, прогнозировать его возможные дальнейшие изменения.
Таким образом, в ландшафтной структуре природных регионов могут быть сосредоточены разнообразные остаточные элементы, унаследованные с того или иного этапа геологической истории. Чаще всего это отдельные природные компоненты, иногда – полные комплексы. Разновременные и неоднородные по происхождению, они сложно сочетаются и взаимодействуют друг с другом. Сохраняя относительную устойчивость или подвергаясь трансформации из-за изменений во внешней среде, эти элементы существенно влияют на современную эволюцию и динамику ландшафтов.
Структурные элементы современных геосистем, заложенные в прошлом, обычно представлены не только геолого-геоморфологическими образованиями – морфоструктурами различных порядков, древними корами выветривания и осадочными толщами, типами рельефа, но также почвами (их свойствами остаточного характера), флористическими и фаунистическими реликтами и др. Следовательно, ретроспективный анализ нельзя ограничивать первой группой компонентов, как это нередко делается. Он должен быть достаточно комплексным, включать и литогенные, и биогенные компоненты. Биогенные компоненты в отличие от литогенных фиксируют наиболее поздние этапы становления современных ландшафтов, поэтому они дают особенно ценные материалы для суждения о современных тенденциях развития геокомплекса.
Некоторые особенности палеоландшафтных современных природных комплексов можно показать на примере данных об изменениях свойств ландшафтов юга Западной Сибири и Центрального Казахстана, которые испытали несколько периодов гидроморфизма в течение плейстоцена.
Палеогидроморфные ландшафты, будучи в настоящее время уже в элювиальных условиях, не вполне сходны с ландшафтами плакоров, так как они несут реликтовые признаки былого гидроморфизма. В зависимости от давности последней стадии обводнения и интенсивности элювиальных процессов в последующие эпохи в современных ландшафтах в большей или меньшей мере сохраняются их следы. Соответственно, палеогидроморфные ландшафты в равной степени отстоят от типично зональных – древнеэлювиальных. Влияние древнего гидроморфизма на ландшафты проявляется, прежде всего, на характере почв, которые являются зеркалом ландшафтов.
Характер почв отражает, например, часто наблюдаемую, современную или остаточную («безнатровую») солонцеватость черноземов и каштановых почв, карбонатность, остаточную олуговелость, которая выражается в повышенной гумусированности, иногда слитности и щельности.
В профиле таких почв хорошо представлены уплотненный карбонатный горизонт с белоглазкой, по большей вероятности, палеогидроморфной природы. В основании разреза солонцеватых черноземов и каштановых почв отмечается скопление легкорастворимых солей (до 1,5–3%) сульфатов и хлоридов. В степных почвах древнеэлювиальных ландшафтов аналогичные явления в строении почв выражены слабее либо отсутствуют.
Разность в палеогидроморфности проявляется при сравнении темно-каштановых почв Тургайского древнеэлювиального плато и Прииртышской палеогидроморфной равнины. Почвы Тургая развиваются на олигоценовых отложениях денудационного пластового плато. Почвы же Прииртышья покрывают толщу аллювия среднеплейстоценовой аккумулятивной равнины. Судя по геолого-геоморфологическим данным первые не пережили в своей истории гидроморфной стадии, вторые, напротив, сравнительно недавно – в конце верхнего плейстоцена – вышли из нее. Показатели химических свойств почв вполне соответствуют этому положению. Почвы Прииртышья, прошедшие в прошлом гидроморфную солончаково-луговую стадию, отличаются относительно повышенной гумусностью, солонцеватостью и засоленностью.
По данным полевых анализов темно-каштановые супесчаные почвы степного Прииртышья, как правило, имеют ярко выраженный уплотненный горизонт белоглазки (Вк), вскипают от HCl с глубины 45-65 см. Почвообразующая порода (плейстоценовый аллювий) всегда карбонатная. В разрезах же соответствующих почв Тургая сплошной горизонт белоглазки часто отсутствует, а вскипание от HCl происходит лишь на глубине 80-150 см. Почвообразующие олигоценовые породы обычно некарбонатны. В связи с этим замечено, что полезащитное лесоразведение, например, на темно-каштановых супесчаных почвах Северного Тургая при сходных климати-ческих условиях сталкивается с меньшими трудностями, чем на аналогичных почвах Прииртышья. В Прииртышье лесорастительная обстановка относительно хуже из-за остаточной засоленности почв и наличия мощного палеоморфного карбонатного горизонта в их профиле.
Структура почвенного покрова палеогидроморфных степных ландшафтов нередко отличается большой неоднородностью, пестротой. Многообразные комплексы степных солонцеватых почв (черноземов и каштановых) с почвами лугового, солонцового и солончакового типов, сочетания этих комплексов с солодями нередко выражают переживаемую ландшафтами стадию перехода от гидроморфного состояния к неоэлювиальному, представляют собой наследие солончаково-лугового режима позднеплейстоценовых плювиалов.
Другие палеогеографические данные говорят о том, что в эпоху ослабления засушливости климата в степные районы Западной Сибири и Казахстана проникала лесная растительность. Эпохи частичного облесения степей, приходящиеся на вторую половину позднего плейстоцена и средний голоцен, наложили существенный отпечаток на современную ландшафтную структуру степных территорий. Несмотря на безжалостные рубки и частые пожары, связанные с хозяйственным освоением степей, до наших дней здесь сохранились островные сосновые леса. Все они, располагаясь в глубине степной зоны, представляют собой бореальные реликты.
После антропогенного уничтожения на больших площадях степные леса естественным путем уже не восстанавливаются. Их замещают степные природные комплексы. Эти леса в большей или меньше мере остепнены. Однако под пологом древесного яруса многие из них сохраняют немало бореальных элементов флоры. Особенно много таежных реликтов в Кокчетавских гранитных борах: из лесных — грушанка, зимолюбка, брусника, одноцветка крупноцветная, папоротники и т.д.; из болотных – багульник, болотный мирт, подбел, клюква и др.
Кроме бореальных видов растений в степные комплексы проникали и виды неморальной (влаголюбивой) флоры широкотравья: медуница, сочевичник, борщевик, герань лесная, фиалка обыкновенная и другие.
Выше указанные сведения убедительны, так как ранее обнаруживались многими учеными и подтверждаются спорово-пыльцевыми анализами. Спорово-пыльцевые спектры голоценовых торфяников озер Кокчетавской возвышенности и Кустанайской равнины вместе с пыльцой сосны, березы, ели, пихты и сибирского кедра содержат пыльцу липы, вяза, дуба и ольхи. Это дает основание связывать проникновение неморальных флористических видов в степные районы Западной Сибири и Казахстана с эпохой климатического оптимума среднего голоцена.
Из других особенностей палеогеографических и ретроспективных исследований замечено, что дерново-подзолистые почвы присущи только тем песчаным борам, пески которых не подвергались повторному перевеиванию после среднеголоценового плювиала. Таких боров большинство. Исключение составляют боры Нурзум-карагай в Тургайском плато и Прииртышские боры района Семипалатинска. В этих степных лесах почв подзолистого типа нет. Они были уничтожены позднеголоценовой дефляцией и потом уже не восстановлены даже под пологом леса. Очевидно, что дерново-подзолистые почвы, которые мы наблюдаем в остальных борах степной зоны, представляют не современные, а остаточные образования, порожденные древней плювиальной обстановкой. Они сохранились до наших дней, по крайней мере, со времени среднеголоценового плювиала.
Таким образом, неоднократно повторявшиеся в истории степей плювиалы заметно усложнили ландшафтную структуру степной зоны, привнеся в нее немало интразональных природных образований. Важнейшие среди них – островные степные боры, датируемые концом позднего плейстоцена и средним голоценом. Находясь на положении бореальных реликтов, они заслуживают особого внимания как объекты охраны природы.
В современной ландшафтной структуре степей вместе с бореальными (плювиальными) соседствуют реликты пустынного и пустынно-степного типов, сложившиеся в ксеротермические фазы позднего плейстоцена и голоцена. Одни из них – наиболее древние – зафиксированы главным образом в геолого-геоморфологической составляющей ландшафтов. Другие, преимущественно позднеголоценовые, представлены практически полными природными комплек-сами, сохраняющими пустынный и пустынно-степной облик как в своей литогенной основе, так и биогенных компонентах. К первым относятся прежде всего древнеэоловые формы рельефа: так называемый гривный рельеф и многочисленные озерно-соровые дефляционные котловины.
Изложенные характеристики ретроспективного анализа различных ландшафтов убеждают в том, что в ландшафтной структуре природных регионов участвуют разновозрастные компоненты. Если это различные геологические образования, то они, как правило, самые древние или «старшие» по возрасту. Одновременно, различные геолого-геоморфологические образования эрозионно-денудационного комплекса представляют собой самые молодые элементы ландшафта. К более молодым могут относиться, как правило, и растительные формации, к которым приспосабливаются животные.
Сложное взаимодействие различных по возрасту компонентов ландшафта между собой способствует усложнению его морфологической структуры, увеличению разнообразия условий, повышению устойчивости и социально-экономической ценности природного комплекса.
Проблема возраста ландшафта играет важную роль при его характеристиках. Данный аспект эволюции ландшафта имеет значение для определения возрастной структуры ПТК, которая влияет на параметры его устойчивости. Кроме того, знание возрастной структуры ландшафта имеет немалую прогнозную ценность для определения долговечности природных комплексов, тенденций их развития и степени устойчивости к антропогенным нагрузкам.
Абсолютный возраст ландшафта — момент заложения геолого-геоморфологической основы природного комплекса. С другой стороны, если возраст ландшафта исчисляют с периода становления устойчивых взаимосвязей между его компонентами, то речь идет об относительном возрасте ландшафта.
В целом ландшафт признается как метахронный природный комплекс, где его компоненты разновозрастны. При этом не всегда геолого-геоморфологическая основа бывает самой «старой» или самой молодой, как и другие компоненты. Например, тип и подтип ландшафта по рангу выше, чем вид или род. Но возраст первых может быть меньше, чем возраст рода (вида) ландшафта, если в пределах голоцена в регионе изменился климат. Поэтому в целом признается, что возраст ландшафта из-за его гетерохронности понятие относительное, не строгое.
Источник статьи: http://3ys.ru/teoreticheskie-i-prikladnye-voprosy-landshaftovedeniya/retrospektivnyj-analiz-sovremennykh-landshaftov.html
