После ковида воняет огурец

Моя 17-летняя дочь перенесла ковид осенью 2020 года в легкой форме — несколько дней у нее сильно болел нос, так, что было больно дышать, «гудела» голова и долгое время не чувствовались запахи. Тогда мы не придали этому значения, однако спустя 2,5 месяца у нее начался так называемый постковидный синдром, и это почти на год стало настоящим кошмаром для нашей семьи.

Про паросмию (неприятие или искажение вкусов), пока мы с ней не столкнулись в конце декабря 2020-го года, мы даже не слышали. Как и бийские врачи, к которым мы пытались обратиться с этой проблемой – они просто разводили руками, советовали проверить голову, желудок и вообще «попить витамины».

То, что с этой бедой столкнулись еще десятки тысяч человек, я узнала только из чата в Телеграме «Запахи/вкусы после COVID-19». Сейчас чат закрыт, так как девушка, которая его вела, вылечилась от паросмии и больше заниматься этим не стала. Но до сих пор люди продолжают искать ответы на вопрос: «Почему практически все знакомые продукты после болезни пахнут гнилью и мертвечиной?» и таких становится все больше. Кому-то вся пища отдает газом или дымом, кто-то чувствует несуществующие лук и чеснок даже в сладкой выпечке.

Моя дочь не могла есть мясо и яйца вообще ни в каком виде – говорила, что они воняют бензином и гнилью, от кофе она чувствовала запах кислоты и гари, зубную пасту, как и все, что пахнет мятой, нельзя было взять в рот. Ребенок вообще перестал есть что-либо – редко какие продукты не вызывали у нее отторжения: первое время она могла питаться только отварным рисом или макаронами, не вызывали тошноту сладкие продукты и некоторые молочные, а вот фрукты, ягоды, овощи, даже свою любимую картошку есть она не могла вообще. Также к «дурно пахнущим» дочь отнесла пшено, горох, фасоль, гречку, грибы.

Для скептиков, которые считают, что, «подумаешь, не могла есть», добавлю, что даже при заболеваниях желудка самые жесткие лечебные диеты позволяют гораздо больше продуктов, а, главное, белка, чем мог есть мой ребенок. Попробуйте питаться пустым рисом изо дня в день, иногда «разбавляя» этот продукт кефиром или творогом, и можно почувствовать разницу. За время такой «постковидной диеты» дочь, которая и так была довольно худощавой, похудела еще больше.

С тех пор прошел год, в течение которого я каждый день лихорадочно составляла в голове меню, пытаясь накормить ребенка хоть чем-то питательным, и искала ответы на вопросы – как это вылечить. Так путем проб и ошибок, спрашивая советов у тех, кто тоже самостоятельно лечился от паросмии, нам почти удалось преодолеть отвращение дочери к еде.

В конце декабря 2021 года она сдала биохимию крови, и все показатели, даже белок, у нее оказались в норме.

За год мы ни разу не были на семейных праздниках и торжествах, не питались где-то вне дома, не ходили в гости, так как присутствовать там дочь просто не могла из-за удушающего запаха. Если мы хотели приготовить что-то с мясом, приходилось плотно закрывать двери, а затем готовить и есть при открытых настежь окнах — лишь бы запах не попал в комнату дочери. Школьная столовая оказалась под запретом, а заходить в кафе и магазины, где есть готовые блюда, было для нее настоящим испытанием.

Каждый день приходилось подстраиваться – кофе мы перестали пить вообще, зубную пасту для нее заменили на детскую, это помогло. Довольно длительное время ей пришлось питаться молочкой или детским питанием – когда надоедал рис и макароны, можно было есть это. Спустя семь месяцев такой жизни мы поняли, что иногда она уже может употреблять мясное пюре, которое выпускают в линейке детского питания – паштет без соли и специй. Когда она в первый раз смогла съесть пару ложек «мясного», у меня, честно скажу, на глазах были слезы. Затем «доступной» снова стала картошка. Чуть позже мы обнаружили, что отвращения у нее не вызывает мясо, которое пожарено, а вот запеченное или вареное все равно противно, и так далее.

Добавлю, что все заболевшие паросмией, описывали свои симптомы и список «разрешенных» продуктов, совершенно одинаково. Постковидные последствия у всех были похожими, поэтому в чатах чаще всего люди делились не тем, как заболели, а тем, что конкретно они могут есть, тем самым помогая другим.

Маленькими шажочками организм восстанавливался. Спустя год я впервые смогла сделать ребенку салат, куда были добавлены отварные яйца — есть их ей все еще неприятно, как она говорит, но в салате они уже не кажутся такими отвратительными.

Однако нельзя сказать, что вкусовые ощущения к моей дочери вернулись окончательно: пока для нее все еще «потеряны» блюда из запеченного мяса, супы на мясном бульоне, блюда, в составе которых есть фарш, лук, чеснок, и даже специи, которые содержат их в сушеном виде, а также некоторые ягоды и фрукты, свежие помидоры, огурцы.

Что мы делали, чтобы вылечиться от паросмии

Сначала я думала, что все это пройдет через две, ну максимум три недели. Но я пришла бы в ужас, узнав, что на восстановление понадобится больше года. В чатах пострадавшие писали, что восстанавливались три, шесть, семь месяцев, а у кого-то паросмия так и не исчезла даже спустя полтора года.

Несмотря на отказы врачей понять нашу проблему, руки мы не опускали и просто старались больше гулять, а также пить витамины, которые точно не помешают никому – цинк, витамины D и С, и по совету многих врачей, дочь пила комплекс витаминов группы В, который помогает нервной системе. Еще многие советовали регулярно промывать нос аэрозолями с морской водой.

Длительное время я заставляла дочь заниматься «дыхательной» терапией (врачи советуют поочередно вдыхать эфирные масла лимона, гвоздики, розы, корицы). Решив, что хуже точно не будет, мы долгое время такую «обонятельную» гимнастику практиковали. Кстати, уже через неделю после нее дочь «добавила» к списку «разрешенных» продуктов сразу несколько новых и вообще проявила хоть какой-то интерес к еде, чего до этого вообще не наблюдалось.

Источник

«Свежие огурцы отдают запахом бензина». Переболевшие COVID — о своем самочувствии

По данным зарубежных СМИ, многим переболевшим COVID-19 плохо и после выписки . Некоторые жалобы бывают неожиданными — например, премьер-министр Великобритании Борис Джонсон заявил, что после болезни у него ухудшилось зрение . Специалисты Департамента здравоохранения Москвы это не комментируют: вирус слишком мало изучен, и статистики пока нет. Так что и последствия могут быть разными — или их может не быть вообще. От чего это зависит, пока непонятно.

«Сильно упало зрение, а в глазах как будто огонь». Ангелина, 31 год

Я заболела в конце апреля. Началось со слабости и небольшой температуры, потом пропали обоняние и вкус. Ни соленое, ни сладкое, ни мясо — абсолютно ничего не чувствовала. А потом я начала задыхаться. Это было очень страшно, как в фильме ужасов — как будто тебя оставили в замкнутом пространстве, не хватает воздуха, и хочется сбежать.

Мне подтвердили COVID, выписали препараты, и я болела дома. Это длилось дольше двух недель. В середине мая я получила два отрицательных теста, потом отсидела двухнедельный карантин и улетела к родителям в Ставрополье. В самолете мне было очень тяжело дышать, не хватало кислорода — даже пришлось снять маску.

У меня сильно ухудшилось зрение. Я никогда не носила ни очки, ни линзы и видела нормально. Но в аэропорту я не видела даже текст на табло — приходилось или очень близко подходить, или у кого-то спрашивать. Все вокруг мутное, предметы я вижу расплывчато. И глаза болят: по ощущениям — как будто в них огонь. Как только смогу, схожу к окулисту.

Я всегда старалась заниматься спортом, ходила в тренажерный зал. Сейчас я не могу элементарно сделать планку — сразу сильная одышка и тахикардия. Начинаю мыть полы — тоже одышка. Купила что-то в магазине, подняла тяжелую сумку — снова. Я могу походить минут пятнадцать максимум — потом устаю. Такое чувство, что мне уже лет 75! И спать вообще не могу спокойно, ложусь — сердце колотится.

Недавно мама переставляла посуду на кухне — и у меня от этого сразу начала болеть голова. Я говорю: «Мама, что ты так стучишь посудой!» — и даже из кухни вышла. И так со всем: кто-то что-то громко скажет, дверь громко хлопнет — и я раздражаюсь. Чуть что, сразу начинаю плакать. Кто-то по телефону что-то обидное скажет — сразу отключаюсь. Обычно мне такое не свойственно.

Я думаю, что-то из этого может быть последствием не коронавируса, а лекарств, которые мне назначили. Но уверенной в этом быть нельзя, конечно.

У моих родителей частный дом, так что я могу быть на свежем воздухе, много загораю. Делаю дыхательную гимнастику, сижу на солнышке, ем клубнику — вкусы и запахи вернулись. И успокаиваюсь пустырником и корвалолом.

«Все мои духи пахнут по-другому». Нина, 40 лет

Мы живем вчетвером: я, брат, наша мама и мой сын. Первым заболел ребенок, ему восемь лет. Это было в последних числах марта. Температура, горло в беловатых пузырьках и такой запах изо рта, как будто гниет зуб — но с зубами у него все в порядке. Я решила, что это ангина, дала ему антибиотик, а поскольку ангина заразна, то сама тоже стала его принимать.

Через несколько дней у меня запершило между ключицами. Именно не в горле, а вот в этой ямочке внизу шеи. Как будто поела перченую еду и кусочек попал не в то горло. Хочется откашляться, потом это проходит, через час опять появляется… Потом — температура и очень сильная слабость. На третий день изменилось обоняние — все вокруг пахло какой-то затхлостью. А потом запахи пропали вообще. Говорят, симптомы коронавируса похожи на обычную ОРВИ. На самом деле их ни с чем не спутаешь.

При этом положительные тесты были только у мамы и сына, у меня и брата — отрицательные. Но тесты иногда ошибаются, к тому же антибиотик мог смазать картину. Выздоровев, я сдала анализ, и у меня нашли антитела — так что я уверена, что это был COVID.

Моей маме 77, и у нее есть хронические заболевания. Она задыхалась ночью, и ее забрали в больницу. А мы остались дома. Я плотно болела неделю — не могла смотреть на еду, болели мышцы и связки. Сын и брат примерно столько же.

Самое «интересное» начинается после острой фазы. Тебе кажется, что ты выздоровел, но через пять-шесть дней снова поднимается температура. Держится один день — и проходит. Или сегодня температура 35,2, а завтра — выше 37. Такие качели. Брат (ему 48) после выздоровления две недели просто спал — даже практически не ел, вставал съесть бутерброд и чай, и все. Я тоже могла проспать два дня, просыпаясь, только чтобы дойти до туалета или попить. Вот такое состояние длилось еще дней десять. То есть все вместе — дольше двух недель.

Сейчас мы все здоровы. Сын и брат говорят, что никаких последствий не чувствуют. У мамы до сих пор тахикардия, которой никогда не было. А у меня так и не восстановилось обоняние. Оно есть, но как будто переломанное. Я не узнаю запахов — все мои духи пахнут по-другому. Свежие огурцы отдают запахом бензина, я их вообще не могу есть!

Но слабости уже нет — наоборот, очень скучаю по спорту: до ограничений я занималась фитнесом. Мне кажется, мы легко отделались.

Бэлла Волкова, Константин Крашенинников

Источник