Ода русскому огороду история создания

— так назвал свое произведение замечательный прозаик Виктор Астафьев. Предлагаем из этого его произведения несколько фрагментов. Целиком «Оду» можно прочесть в сборнике для молодой семьи «Живица», изданном «Молодой гвардией» в 1989 г.

«Огуречная гряда располагалась ближе к воротам, чуть в стороне от остальных гряд и почему-то поперек всего порядка. Ровными рядами, вроде ступеней на городской пристани, катились овощные гряды до середины огорода. На одной из них, самой доступной, чтоб ногами попусту другую овощь не мяли, пышно зеленело ребячье лакомство — морковка. Две-три гряды острились стрелами репчатого лука. Следом, опустив серые ребристые стебли, вкрадчиво шелестел лютый фрукт — чеснок. В стороне от тенистых мест, чтобы солнце кругло ходило, и от огурцов подальше — огурец и помидор не сопутники в роду-племени огородном — к лучинкам привязаны тощие-претощие дудочки с квелыми, аптечно пахнущими листьями. После прелой избяной полутеми, где росли они в ящиках и горшках, помидорные серенькие саженцы словно бы решали, что им делать — сопротивляться или помирать в этой простудной стороне? Но вокруг так все перло из земли, так ластилось к солнцу, что и помидорные дудки несмело наряжались в кружево листьев, пробно зажигали одну-другую бледную звездочку цветка, а вкусив радости цветения, помидорные дудки смелели, лохматились, зеленые бородавочки из себя вымучивали, после уж, под огородный шумок да под зеленый шепоток, обвешивались щекастыми кругляками плодов, и ну дуреть, ну расти — аж пасынковать их приходилось, обламывать лишние побеги и подпирать кусты палками, иначе обломятся, рухнут ветви от тяжести.

«Под дубком, дубком свилась репа клубком», вечно у нее лист издырявлен, обсосан — все на нее тля какая-то нападает, лохмотья иной раз одни останутся да стерженьки, но она все равно растет, выгуливает плотное тело, понимая, что радость от нее ребятишкам. Как-то отчужденно, напористо растет свекла, до поры до времени никем не замечаемая, багровеет, кровью полнится; пока еще шебаршит растрепанно, но тужится завязаться тугим узлом капуста. «Не будь голенаста, будь пузаста!» — наказывала бабка, высаживая квелую, блеклую рассаду непременно в четверг, чтобы черви не съели. Широко развесила скрипучие, упругие листья брюква, уже колобочком из земли начиная выпирать. Обочь гряд светят накипью цветов бобы, и сбоку же, не обижаясь на пренебрежительное к себе отношение, крупно, нагло и совершенно беззаботно растут дородные редьки.

За баней возле старой черемухи есть узенькая расчудесная гряда, засеянная всякой венчиной. То бабкин каприз — всякое оставшееся семя она вольным взмахом развеивала по «бросовой» грядке, громко возвещая: «Для просящих и ворующих!» У леса, спустившегося с гор и любопытно пялящегося через заднее прясло, темнела и кудрявилась плетями труженица картошка. Она тоже цвела, хорошо цвела, сиренево и бело, в бутонах цветков, похожих на герани, ярели рыженькие пестики, и огород был в пене цветов две целые недели. Но никто почему-то не заметил, как цвела картошка, лишь бабка собрала решето картовного цвету для настоя от грыжи. Люди ждут, не чем она подивит, а чего она уродит. Так в жизни заведено — от труженика не праздничного наряда и увеселений требуют, а дел и добра. Его не славословят, не возносят, но когда обрушивается беда — на него уповают, ему кланяются и молят о спасении.

В честь картошки надо бы поставить памятник в России. Поставлены же памятники гусям, спасшим Рим. В Австралии будто бы есть памятник овце. Последнему волку Европы скульптуру изваяли! Ну если уж картошке монумент неловко, неэтично воздвигать — плод все же, овощь, тогда тому, кто нашел этот плод в заморских землях, выделил его среди прочих диких растений, в Россию завез и, рискуя головой, внедрял на русской земле. Был ведь в старые, темные времена и картофельный бунт!

В горах и под горами, в болотах и песчаниках, на глине и камешнике, меж дерев и в новине на вспольях, на отвалах, на вырубках, на гарях, на всякой бросовой почве само собой вылазит на свет и живет растение, почти не требующее ухода и забот — прополи, окучь, и все дело. Есть места, где, задушенная дымом и сажей, никакая тварь не выживает, ничто не растет, даже крапива и всякая жалючая травка сдалась, картошка, набравши цвет, тут же его, почернелый, тряпичный, роняет, и все равно плод в земле наливается и кормит людей! Что есть, скажите, лучше этого растения? Хлеб? Да! Однако хлебу столь воздано! Сколько о нем спето! Так отчего же, почему же мы, российские люди, не раз, не два спасенные картошкой от глада и мора, забыли про нее? К слову сказать, воин наш, русский, многим обязан ей, родимой картошке! Где угодно готов это утверждать!

Фронтовые дороги длинные, расхлюпанные. Пушка идет или тащат ее; танк идет, машина идет, конь ковыляет; солдат бредет вперед на запад, поминая к разу кого надо и не надо. А кухня отстала! Все-то она отстает, проклятая, во все времена и войны отстает. Но есть солдату надо хоть раз в сутки! Если три раза, так оно тоже ничего, хорошо три-то раза, как положено. Один же раз просто позарез необходимо.

Глянул солдат налево — картошка растет! Глянул направо — картошка растет! Лопата при себе. Взял за пыльные космы матушку-кормилицу, лопатой ковырнул, потянул с натугой — и вот полюбуйся: розоватые либо бледно-синие, желтые иль белые, что невестино тело, картохи из земли возникли, рассыпались, лежат, готовые на поддержку тела и души.

Дров нету, соломы даже нету?! Не беда! Бурьян везде и всюду на русской земле сыщется. Круши, ломай через колено, пали его! И вот забурлила, забормотала картоха в котелке. Про родное ведь и бормочет, клятая! Про дом, про пашню, про огород, про застолье семейное. Как ребятишки с ладошки на ладошку треснутую картоху бросают, дуя на нее, а потом в соль ее, в соль и — в рот, задохнувшись горячим, сытным паром.

И нет уж никакой безнадежности в душе солдата, никакого нытья. Замокрело только малость в глазу, но глаз, как известно, проморгается!

Поел картошки солдат, без хлеба поел, иной раз и без соли, но все равно готов и может вперед двигаться, врагу урон наносить.

Случалось, воды нет. В костер тогда картошку, в золу, под уголья. Да затяжное это дело, и бдить все время надо, чтоб не обуглилась овощь, А когда бдить-то? В брюхе ноет, глаза на свет белый не глядят от усталости. Значит, находчивость проявляй — в ведро картошек навали, засыпь песочком либо землею, чтоб не просвистывал воздух, и через минуты какие-нибудь кушайте на здоровье продукт первой важности, в собственном пару! А то еще проще простого способ есть: насыпь полную артиллерийскую гильзу картох, опрокидывай ее рылом в землю, пистоном вверх, разводи на гильзе огонь, а сам дрыхни без опаски. Сколько бы ты ни спал, сколько бы ни прохлаждался — картофель в гильзе изготовится так, что и шкурку скоблить ножом не надо — сама отлупится.

Нет, я снова о памятнике речь завожу! Картошке, из которой люди наловчились по всему белу свету готовить с лишком две тысячи блюд, опоре нашей жизни — никакого внимания. По гривеннику всем людям труда — главным картофелеедам — собрать, и пусть самые талантливые художники, самые даровитые скульпторы придумают памятник! Тот, кто умеет сочинять гимны, должен найти самые торжественные слова, и самые голосистые певцы споют картошке гимн на самой широкой площади, при всем скоплении народа».

И.А. Бунин и В.П. Астафьев: диалог о культуре

Ц ентральной темой «Антоновских яблок» стала тема памяти лирического героя об уходящей культуре помещичьего дворянства. Все образы, воспоминания становятся в рассказе символами этой культуры: яблоневый сад и его плоды, помещичий дом и его обитатели, псовая охота. Воспоминания и образы-символы расположены в соответствии с годовым кругом, от ранней осени до поздней. Знак временных перемен — жизнь осеннего сада и земля. Автор заканчивает рассказ образом застывшей земли, указанием на близкую зиму-смерть.

Виктор Петрович Астафьев не раз в интервью называл Ивана Алексеевича Бунина одним из классиков, у которых он учился. Это высказывание обретает вполне конкретный смысл, если мы сравним его повесть «Ода русскому огороду» с рассказом «Антоновские яблоки».

Центральной темой повести также является путешествие в прошлое с помощью памяти. Однако автор создаёт образ не лирического, а эпического героя. Во вступлении к повести это писатель, проживший жизнь человек со своим грузом страшных воспоминаний, болей и кошмаров, напряжёнными мыслями о будущем. Более того, воспоминания становятся для героя способом успокоить больные нервы, обрести гармонию и целительный покой. В воспоминаниях тот же герой — ребёнок, которого автор видит со стороны. Отсюда и двойственность повествования: мальчик переживает давно прошедшее как настоящее, данное в ощущениях здесь и сейчас. Старик говорит о том, о чём не знает мальчик: как полученный опыт будет развиваться, как он будет продолжен, отзовётся в судьбе.

Виктор Петрович Астафьев на огороде.

В.П. Астафьев использует приём создания образа, найденный И.А. Буниным для «Жизни Арсеньева». Это позволяет ему сохранить лиризм повествования, но эпический герой позволяет писателю сказать своим читателям: так было, это истина, а не плод переживаний.

Воспоминания в повести В.П. Астафьева — о вполне конкретном действии мальчика. Это первый самостоятельно пройденный путь от деревенской бани до дома, в который его отправляют взрослые, вымыв малыша. Мальчик идёт один по огороду, останавливается, чтобы вырвать и съесть морковку, оглядывает мир вокруг себя. Этот путь разрастается до огромных объёмов и становится длиною в жизнь: автор расширяет рассказ о первом самостоятельном пути ребёнка рассказом о земле, огороде и бане, о доме, дедушке и бабушке, о первом жизненном опыте мальчика и его последующей судьбе.

Воспоминания о прошлом также посвящены культуре, но — русского крестьянства. Образы воспоминания в повести тоже становятся её символами: огород и овощи, дом и двор, хозяева огорода, ребёнок, выращенный в семье, и его будущая судьба.

Сходство художественной структуры двух произведений позволяет В.П. Астафьеву не только обнаружить для читателя ёмкость художественной формы, созданной И.А. Буниным, но и сказать своё слово о крестьянской культуре, её значении в национальной истории.

Н ачиная урок, мы обращаемся к ученикам со вступительным словом о произведении как художественном изобретении, которое продолжает жить и питать литературу последующих времён. Целью урока является увидеть: рассказ И.А. Бунина «Антоновские яблоки» даёт жизнь другому произведению русской литературы. Основной способ — сопоставительное изучение произведений.

В «Антоновских яблоках» писатель указал на “угасающий дух помещиков”. В.И. Даль установил, что слово “дух” в русском языке, если можно так сказать, “многоуровневое”: “Дух, бестелесное существо, обитатель недоступного нам духовного мира”; “Относя слово это к человеку, иные разумеют душу его, иные же видят в душе только то, что даёт жизнь плоти, а в духе высшую искру Божества, ум и волю, или же стремление к небесному”. Поэтому В.И. Даль фиксирует следующие значения слова: в небесах есть Святой Дух; в человеке разумном может быть “благодать, вдохновение, наитие, откровение”; в душе его могут жить “сила души, доблесть, крепость и самостоятельность, отважность, решимость, бодрость”, а в теле — “дыхание”.

Как обнаруживается дух дворянства в рассказе И.А. Бунина «Антоновские яблоки»? На первое место выходит, разумеется, лирический герой и данный в его восприятии образ сада. Давайте посмотрим по тексту рассказа, как герой воспринимает сад.

Первое, что стоит отметить — запахи сада. Ученики быстро отыскивают во всех четырёх частях рассказа указание на то, что сад словно даёт герою второе, дополнительное дыхание. Тонкий аромат опавшей листвы, запах антоновских яблок, запах мёда и осенней свежести, ржаной аромат новой соломы, душистый дым от вишнёвых сучьев, горящих в костре, он вдыхает с наслаждением. Затем эти запахи заменяет чистый и ясный воздух, который окружает охотников, “ледяная сырость лесной долины”, которую глотает охотник, проскакав на лошади, запахи лошадиного пота и шерсти затравленного зверя; наконец, их сменяют запахи клубов дыма в домах, где пьют и гуляют мелкопоместные ватаги после охоты.

Мы убеждаемся, что значение “духа” как “дыхания” присутствует на всём протяжении рассказа. Писателю важно констатировать, как дышит грудь помещика.

Но что имеет в виду автор, говоря, что “запах антоновских яблок исчезает из усадеб”? Какое ещё значение слова “дух” связано с запахом антоновских яблок?

Вновь просматриваем описания сада во всех четырёх частях и приходим к выводу, что сад даёт герою вдохновение и восприятие мира как благодати. Недаром описание пейзажей сада — это всегда живописные картины, полные трепета и восторга, это всегда встреча с красотой.
Что же рождает сад в душе героя? Бодрость духа, несомненно, — говорят ученики. Как хорошо жить на свете! — с таким мироощущением герой уходит из плодоносящего сада. Не утерпев, бросается он на охоту. Книги пробуждают в нём сладкую и странную тоску по романтическому прошлому. Возвращается домой после охоты — и на душе становится тепло и отрадно.

Налицо все значения слова дух, приведённые В.И. Далем. Почему же дух помещиков нужно особо поддерживать охотой? Почему помещики, гуляющие после охоты, поют с грустной, безнадёжной удалью?

Поначалу ответ на этот вопрос кажется ученикам лёгким: осень заканчивается, наступает зима. Тут же появляется возражение: но ведь охота с гончими осталась! И попойки охотников продолжаются. И холодный воздух бодрит… Конечно, появляется предположение, что есть исторические причины, которые остались за пределами рассказа, недаром присутствует тема обнищания дворянства, последствий крепостного права. Но и они — косвенное свидетельство каких-то конкретных явлений.

На основе этого обсуждения мы можем задать вопрос, символом чего является образ сада в рассказе И.А. Бунина. В буквальном смысле сад — это “саженые деревья”, согласно Толковому словарю В.И. Даля. Переносные значения называют ребята. Сад — это символ искусственного мира, созданного трудом человека. Это особая среда для жизни. Это аура, своего рода душа для дома помещика. Это символ присутствия Святого Духа на земле. Ещё — символ души хозяев усадьбы.

О братимся к повести В.П. Астафьева, названной им «Ода русскому огороду» (цитируется по изданию: Астафьев В.П. Собр. соч.: В 15 т. Красноярск: Офсет, 1997. Т. 8. С. 7–54).

Вспоминаем, что жанр оды предполагает для читателя воспевание, в данном случае — не героя или бога, а — огорода. Символом чего является этот образ в повести? Крестьянской культуры, — говорят ребята. Да, но этого ответа недостаточно. Можем ли мы сказать, что сутью и этой культуры является особый дух? Перечитаем фрагменты, рисующие образ огорода.

Огород тоже даёт особое дыхание человеку. Старик во вступлении к повести, пытаясь пробудить воспоминания, прогоняет внутреннюю пустоту, наполняя её звуками, красками и запахами. Идя по огороду, мальчик вдыхает дух плодов и цветов, запахи цветущего табака и мака, моркови и укропа, дух, который сливается с запахом серы со стволов сосен, лиственниц и елей, окружающих деревню. Пройдя через огород до калитки, мальчик пропитался “огородными духмяностями”.

Какие чувства пробуждает огород в душе мальчика? Он учит любить всё живое. У каждого жителя, поселившегося на огороде, — свой характер и облик, и от каждого — своя радость. Огурец — молодец, морковь — ребячья радость, хрен — ушастый, а подсолнухи — мордатые.

Главный овощ в огороде — картошка. Её основная особенность — незаметная скромная труженица, участью схожая с русской женщиной. Никто не обращает внимания на то, как она цветёт, но все ждут урожая. Автор рассказывает о картошке в судьбе людей, вспоминает о первой военной весне, когда эвакуированные растили картошку, выменяв семена на последние тряпки. Вспоминает о дорогах войны, вдоль которых росла картошка, прокорм для солдата. Именно ей надо ставить памятник, она — спаситель, ей нужно петь гимн, утверждает автор.

Писатель обращает внимание: огород внешне некрасив. Всех украшений — мак и ноготки, но это неважно. Огород даёт жизнь огромному количеству живности — птицам, насекомым, другим растениям. Это огород-вселенная, он помогает помнить: всё на земле рождается не зря, а потому достойно почитания. Это и есть положительное приятие жизни, мировоззренческая основа наших предков, которые получили название “славяне”, “воздающие славу”.

Вот мальчик выходит из огорода, закрыв по-хозяйски калитку: “В просквожённой добротой и теплом груди мальчика шевельнулась и обмерла нежность напополам с жалостью… Обхватить руками Пирата, нет, всё обнять, что шевелится, светится, поёт, свистит, растёт, цветёт, стрекочет, шумит, звенит, плещется, пляшет, бушует, смеётся, — прижаться ко всему этому лицом и заплакать, заплакать. ” Впервые ребёнок обнаруживает прилив доброты, любви к жизни, выйдя из бабушкиного огорода. Писатель прямо говорит о том, что мальчик открыл для себя замкнутый и бесконечный круг жизни. Как он проявляется?

Огород возникает из описания пространства вокруг него: подмытое крутоярье, яма-бочажина с маленькими щурятами, заросли цветущих трав вокруг неё, лес и горы. Он часть природы и живёт по её законам.

Цикличность жизни мы обнаруживаем в годовом круге, представленном в жизни земли и растений.

Ученики сразу замечают, что у В.П. Астафьева на первое место выходит образ земли. Собственно, огород — это и есть клочок жирной земли, забранный жердями и удобренный. Мягкая плоть трудовой земли успокаивает больного, вспоминающего о прошлом старого человека.

Жизнь на земле крестьяне осознают как святыню. Начало огородных работ — пахота земли — требует ритуала, поэтому дед сначала молится в церкви и ставит свечку святым отцам, и только потом в первый день мая по старому стилю выводит коней пахать огород. Бабка поясно кланяется ему с крыльца, молится земле, огороду, лесу. Даже кони празднуют, так легко даётся им пахота мягкой, взрыхлённой земли.

Автор изображает жизнь огорода от подготовки к посеву до уборки картофельной ботвы, большую часть года. Он не показывает огород зимой, но читатель знает: зима — лишь перерыв в долгих хлопотах огородника. Зима-смерть не отменяет этого вечного круга трудовой жизни, а потому её не переживают как трагедию.

В традиции растить огород автор видит привязанность народа к земле, его уверенность в жизни: она — кормилица наша.

Круговорот жизни автор видит и во взаимосвязи жизни огорода и людей.

Огород отражает характер и культуру хозяйки, создаёт благополучие семьи. Он требует труда и радения, его нужно постоянно защищать от наступления сорняков и холода. Но огород и воспитывает, растит из мальчишек хозяев, приучает их к труду. Крестьянское дитя оказывается на огороде незаметно для самого себя, а первые уроки прополки для ребёнка дают ему тётки и бабушка.

Наконец, круговорот жизни проявляется в том, что люди словно вбирают в себя дух и принципы этого уголка природы, начинают жить по законам жизни растений на земле, то есть по законам природы.

Так, огород помогает мальчику понять сущность женщины и мужчины. С огорода начинается “личная жизнь” мальчика — первая влюблённость в соседскую девочку, которую он видит через стебли межевой травы. Но дело даже не в территории, а в особой целительной силе этой девочки. Позже, в госпитале, где медсёстры выхаживали раненых, он понял: женщина всего сильнее на свете, она тысячи лет создаёт жизнь и исцеляет людей своей добротой, как и земля.

Уничтожение огорода для автора ассоциируется с гибелью, недаром автор навсегда запомнил первое потрясение войны — сожжённый огород и убитых на огуречных грядках женщину и младенца.

Земля требует защиты, то есть защитника. Слово огород несёт в себе значение защиты: недаром оно является однокоренным слову “оградить”. Таким защитником почувствовал себя мальчик, когда вырос и стал солдатом Великой Отечественной.

Близость человека и растений огорода настолько велика, что и в глубокой старости, прожив жизнь, писатель говорит о себе: “Стою на житейском ветру голым деревом”, ещё раз подтверждая: мы — то, что мы едим.

П одведём итоги. Символом чего является образ огорода в повести В.П. Астафьева? Ученики называют: символом природы, Вселенной, символом круга жизни; он выступает учителем и спасителем, символом созидания, упорядоченности.

Однако в повести В.П. Астафьева, при всей её близости художественной структуре «Антоновских яблок», нет параллели с дворянской охотой. Вспоминаем, когда и зачем появляется охота в жизни помещиков. Плодоносящий сад пробуждает в герое чувство блаженства, и он стреляет в небо… от полноты жизни. Когда же осень вступает в свои права и острое чувство блаженства жизни притупляется, а из холодного воздуха исчезают приятные ароматы, люди стремятся поддержать бодрое состояние духа охотой. Почему ничего подобного не предпринимают крестьяне с приближением зимы?

Не может мальчик кого-то убить! Став старым, автор помнил о том, как мальчишкой камнем сбил ласточку, как умирала птица у него на руках, как он пообещал себе никого не убивать. С наблюдения за жуками и птичками началась его любовь к жизни, которая переросла в любовь ко всему живому и дала силу на войне.

Для крестьян есть другая форма активности — созидание жизни, труд на земле ради жизни близких, ради того, чтобы рос здоровым и сильным мальчик. Это активность естественная, полная смысла и чувств, включающая людей в жизнь природы — в её годовой круг, в общность законов жизни для всего живого. Труд создаёт и огород, и людей, его вырастивших, рождает в них космичное мировоззрение, издревле свойственное крестьянам-пахарям, настраивает на положительное приятие жизни.

Этот же огород позволяет восстановить связь времён: то же мировоззрение было свойственно и нашим древним предкам-славянам, и близко современным горожанам, которые в воскресенье едут на свой участок.

Обобщим наблюдения, вернувшись к слову дух. Перечитываем значения слова и выбираем слова, нужные для осознания позиции автора. Для героя И.А. Бунина дух — это дыхание, красота и доброта, вдохновение. Для героя В.П. Астафьева — это дыхание, доброта и неброская красота, откровение.

Осознавая значение огорода как символа, мы обнаружили, что В.П. Астафьев не только продолжил идеи И.А. Бунина, но вступил в спор с ним о национальных культурных ценностях. Красота или доброта важней в мироощущении человека? Наслаждение или жизнь являются нашей целью и придают существованию смысл? И что такое культура — самоцель или способ обретения гармонии с жизнью? Может ли быть культура хорошей или плохой? Что ценнее — произведения искусства, созданные дворянской культурой, или некрасивый заскорузлый крестьянский быт, подчинённый цели продолжения жизни? Что даёт силу нам сегодня и будет давать в будущем?

Вслушаемся ещё раз в слова русского языка. “Сад” произошло от “сажать”, что значит “селить, поселять, водворять”, “сад” значит “саженые деревья”. Огород — “овощник, отдельное и обычно огороженное место, обработанное под посев или посадку овощей”. В древности эти слова применяли как синонимы, затем — исторически — сформировались разные значения. В чём различия? Они различаются как искусственное и естественное, — говорят ребята. Дворянская культура — “рукотворная”, она внедрена в эту жизнь, красива, но слаба. Крестьянская — от логики жизни, основывается на главных законах бытия, внешне некрасива, но добра и сильна. Не впечатление от жизни, а глубокое понимание её свойственно крестьянской культуре.

Завершая урок, спрашиваем ребят, смогли ли они понять повесть В.П. Астафьева, когда читали её дома самостоятельно. Точнее: смогли ли они понять повесть В.П. Астафьева, пока не услышали диалог-спор авторов двух произведений? Дружное “нет” только подтверждает необходимость урока. Но смеем предположить, что и Астафьев во многом благодаря именно Бунину смог осознать корни и сущность крестьянской культуры, которая создавала его творческое сознание.