“Лес” от “Комеди Франсез”
Два года назад Петр Фоменко поставил “Лес” Александра Островского там, где его отродясь не ставили, — в “Комеди Франсез”. В Париже эта постановка имела огромный успех как у зрителей, так и у критиков. Сегодня французско-русский “Лес” зашумит на Чеховском фестивале.
Как же прижились русские насаждения на иностранной почве? Судя по декорации, захватившей всю сцену, весьма натурально: на тюле живопись из высоченных хвойных и лиственных как живая колышется, деревянный, но уже не нарисованный павильон помещичьего дома…
Петр Фоменко научил французов не только на особый манер носить со скрипом сапоги и смачно, по-русски, сплевывать на пальцы при пересчете купюр. Но и быть в “Лесу” если не совсем русскими душой, то и не французами на три часа, что идет спектакль. Каким образом он осуществил имплантацию русской души в иностранный организм? Проверенным и любимым им способом — музыкальным: “Лес” и его обитатели качаются на волнах русского бытового романса, как в гамаке на подмосковной даче. Аксюша с Петром на ломаном русском выводят что-то про горькую судьбину. Из граммофона несется томное: “Как хорошо, как хорошо”, которому подпевает Гурмыжская. При этом следует заметить, что богатая певунья сильно смахивает на мегазвезду Мадонну, только в пожилых летах. Сходство достигнуто не внешними эффектами (костюм, парик, высокие сапоги), а просто актриса Мартин Шевалье действительно на нее похожа. “Се бьен”, то есть “хорошо”, гнусавит и Счастливцев, прижившийся в поместье чужой богатенькой тетушки.
Музыку в “Лесу” извлекают буквально из всего, что под руку попадается: бумажного пакета, рюмки, колоды карт. Именно так Петр Фоменко оформил диалог Восьмибратова и Несчастливцева, который выколачивает из прижимистого купца недостающую сумму денег. Актеры отлично держат рисунок роли и темп спектакля, чем отмечены постановки прославленной труппы.
“Лес” будет идти на сцене МХТ им. Чехова с 26 по 30 июля.
Генеральный спонсор VI Международного театрального фестиваля им. А.П.Чехова — LG Electronics.
Генеральный перевозчик фестиваля — “Аэрофлот — Российские авиалинии”.
Источник
“Комеди Франсез” покажет “Лес” Петра Фоменко
“Лес” был поставлен Петром Фоменко в 2003 году, а в 2005-м – показан в Москве в качестве спектакля закрытия VI Международного театрального фестиваля им. А.П. Чехова.
Напомним, “Лес” стал первой постановкой пьесы Островского на сцене “Комеди Франсез”. Однако сам Фоменко к драматургии Островского обращался неоднократно – в частности, театральными легендами начала девяностых стали “Волки и овцы”, поставленные мастером с тогдашними студентами ГИТИСовского курса (спектакль до сих пор сохраняется в репертуаре “Мастерской Петра Фоменко”, причём играется практически в том же составе, что и в ГИТИСе), и “Без вины виноватые”, сочинённые Фоменко для Театра им. Евг. Вахтангова (знаменитая реплика из пьесы “Мы артисты, наше место в буфете” определила экспериментальное игровое пространство – буфет театра). А уже в конце нулевых с артистами “второго поколения” “фоменок” режиссёр поставил “Бесприданницу”, которая стала спектаклем открытия Нового здания “Мастерской”.
“Лес” Фоменко также ставил в России – почти за двадцать пять лет до французской премьеры, в 1979 году в Ленинградском театре Комедии, где был в тот момент главным режиссёром, – причём сценографическое решение того “Леса”, придуманное Игорем Ивановым, сохранилось и в парижском спектакле. В отличие от общей интонации спектакля, в котором критики – вне зависимости от того, как они оценивали французскую работу Фоменко, – усматривали характерный для мастера мотив театра. Не праздника театральности, а рутины и двусмысленности, которые, однако, дают больше шансов на метафизическое спасение, чем обывательски-хищная реальность (в данном случае – “лес”). “Ныне Фоменко твёрдо знает, что красота мир не спасёт, но в его пересказе история обитателей усадьбы “Пеньки” полна не свинцовых мерзостей русской жизни, а изящных театральных прелестей”, – писала, например, Алла Шендерова (в “Петербургском театральном журнале”), которая смотрела спектакль на премьере, а не во время московских показов.
Спектакль “Лес” на сайте (или на YouTube-канале) “Комеди Франсез” можно будет посмотреть 2 мая в 21:30 по московскому времени.
Источник
«Комеди Франсез» привозит в Москву «Лес» Петра Фоменко
«Лес» А.Н. Островского, поставленный Петром Фоменко, прошел в Париже с аншлагами. Русский Мольер, впервые поставленный на сцене «Комеди Франсез», оказался понятным, внятным, очень игровым и актуальным.
Французская пресса назвала постановку Петра Фоменко чудом. И писала, что «не надо искать параллелей с российскими постановками. Это западный спектакль с французскими актерами».
Сценограф Игорь Иванов, давний соратник Фоменко, построил на сцене легкий деревянный усадебный дом. Деревья – на заднике сцены, на кулисах и на опускающемся прозрачном занавесе. Когда занавес открывается, перед публикой ряды пеньков – маленькие надгробия вырубленных деревьев (не зря же усадьба Гурмыжской так и называется, «Пеньки»). На них хозяева и гости пьют шампанское. На пеньке занимается зарядкой Буланов в полосатом купальном костюме. А Гурмыжская млеет от восторга, рассматривая его спортивное телосложение. Гурмыжская в исполнении Мартин Шевалье – настоящая гранд-дама, которая умело носит истинно парижские туалеты и мило картавит, напевая романс.
Петр Фоменко каждому из участников «Леса» дал свой музыкальный номер. Поют Счастливцев и Несчастливцев, названные на французский манер – Фортунатов и Инфортунатов. При первом появлении два лицедея довольно лихо справляют малую нужду по краям «леса», показав публике внушительную нижнюю часть тела. «Се бьен» – противным голосом выводит Счастливцев. Поют Петр и Аксюша, оплакивая нескладывающуюся любовь. Наконец, на один из пеньков режиссер водрузил граммофон, с шипением выпевающий песни про горькую судьбу и разлуку…
ПОДДЕРЖАТЬ «ТЕАТРАЛ» —>
Дорогие друзья, спасибо, что читаете наш журнал и наш сайт! Мы работаем для вас. Мы делаем все, чтобы вы получали актуальную, объективную и всестороннюю информацию. Сегодня это дается особенно непросто. Мы можем рассчитывать только на свои силы. И на вашу помощь. Самим нам не выжить. Поэтому, если у вас есть возможность и желание нас поддержать в любой форме – будь то добровольное пожертвование, реклама или подписка, мы будем вам очень благодарны. И будем понимать, что не просто честно делаем журнал и сайт для вас. Мы делаем это вместе!
Источник
«ЛЕС», П.Фоменко, «КОМЕДИ ФРАНСЕЗ», Франция, 200? г. (7)
Образ леса участвует в пьесе Островского много раз и в разных качествах. Главная смысловая нагрузка – негативная («сыр-дремучий бор»), но лес – это и богатство, которым Гурмыжская не может распорядится и проматывает, продает, превращает «лес» в «пни». И в том и в другом значении «леса» проявляется пессимистический взгляд на вещи, что необычно у Островского, «Лес» – это самая мизантропическая его пьеса.
Спектакль Фоменко – тоже мизантропический. Здесь не живые герои, а обшарпанные статуи в старом, темном, заросшем парке, стоящие на постаментах, словно на пнях. Причем статуи – карикатурные. Лысая старуха (считающая свои последние «ку»), вертлявый гимназист, прагматичная племянница, парочка соседей (восторженный эстет «оптимист» и желчный ветеран «пессимист»), пьяницы актеры.
В каком то смысле и сам спектакль Комедии Франсез это не первозданный «Лес», а остатки «Леса» (того, что когда-то был поставлен Фоменко в Ленинградском театре Комедии), то есть те же «пни». От первого варианта (1978 года) осталась сценография Иванова, сквозь бледные очертания французских артистов явно проступают острые профили Юнгер и Гвоздицкого. Французы играют скучно, зрительный зал спит и оживляется только когда слышит реплики по-русски (как легко купить нашего зрителя – скажешь ему «льюди, а не удавится ли мнье» — он и рад, повторишь – он снова смеется, скажешь в третий раз – смеется и в третий).
Спасает спектакль режиссура (обращающаяся в зал впрямую, не через актеров) – «поставленные» финалы первого (грамофонно-романсовая картинка) и особенно второго действия — начиная с монолога Анфортутнатова. Этот артист пожалуй был лучшим, он смог отыграть мощные режиссерские приемы Фоменко (прежде всего лейтмотив Анфортунатова – мрачную шаляпинскую «Элегию»).
Мизантроп и филантроп.
Фоменко, которого мы знаем сейчас, кажется абсолютным «филантропом» — добрым и мудрым дедушкой, ставит нежные спектакли-мотыльки, порхающие к умилению и радости зрителей. Но это представление неполное, таким Фоменко был не всегда (и бывает не всегда, уместно вспомнить и о «Безумной из Шайо» — поздний пример «едкого Фоменко» с похожим противопоставлением «благопристойного общества» и бомжей, видимо навеянного общением со спонсорами 🙂
Когда-то на меня сильное впечатление произвела реакция П.П.Громова на ранние ленинградские спектакли Фоменко – резкое неприятие. Я не мог даже представить себе, как постановка Фоменко может кого-то оскорбить, однако «Мистерия Буфф» была воспринята как глумление, как пощечина. Ранний, «допедагогический» Фоменко отнюдь не гладил зрителя по головке, можно вспомнить его «Смерть Тарелкина» с шокирующим зрителей и начальство 60-х годов началом – гроб на сцене. Именно поэтому связь французского «Леса» с ленинградским мне кажется очень важной. Спектакль поставлен жестко, желчно. Сцена со срыванием парика – это ведь тоже пощечина. Французы не смогли ее по-настоящему сильно сыграть (ЭТИ французы, вот если бы Гурмыжской была скажем Жанна Моро…). Актеры «Франсез» сильно уступают актерам ленинградской школы. Юнгер и Гвоздицкий умели играли острее, злее (Юнгер очень не любила роль Гурмыжской, это явное доказательство того, что роль была решена режиссером безжалостно). Они умели играть гротеск, причем злой гротеск.
Еще одна пощечина в «Лесе» – использование романсов. Это совсем не те пленительные романсы из спектаклей позднего Фоменко («Без вины виноватые»), а высушенные, бесцветные растения из гербария («сухая фальш», как написано в рецензии Жана), тем сильнее контраст «варипанинщины» с Шаляпиным.
И финал — превращение леса в пни и просвечивание мизансцены (ты взвешен на весах (просвечен насквозь) и найден очень легким) – тоже резкий ход режиссера, правда он смягчен театральным постскриптумом (похожий финал был у «Так поступают все» Стреллера). «Все это всего лишь театр» — говорят актеры, выходя из образов.
Источник