Карнавальная ночь (фильм)
«Карнава́льная ночь» — комедийный музыкальный фильм Эльдара Рязанова 1956 года.
Цитаты [ править ]
Товарищи, есть установка весело встретить Новый год. Это на нас, так сказать, накладывает и, в то же время, от нас требует… Мы должны провести наше мероприятие так, чтобы никто бы ничего бы не мог сказать [показывает вверх, намекая на начальство]. Необходимо приложить игру фантазии, чтобы в соответствии со сметой провести наше мероприятие, так сказать, на высоком уровне, товарищи. И, главное, понимаешь, сурьёзно.
Подготовить хороший вечер — это дело не шуточное!
Не беспокойтесь, товарищ Крылова, я и сам шутить не люблю, и людя́м не дам.
Часы бьют, сколько им положено, и из терема выходит. Кто? (Медведь?) Нет. (Дед Мороз?) Нет. (Снегурочка?) Нет. Выходит докладчик. (Докладчик?) Да. И так коротенько, минут на сорок, больше, я думаю, не надо… даёт своё выступление.
Бухгалтер: Вот тут товарищем Крыловой запланированы: Дед Мороз один, снежинок тридцать единиц. А потом, Баба Яга и Коты в сапогах. Так вот, коты у меня в смете запланированы, а на сапоги денег нет.
Огурцов: Ну, так что Вы предлагаете?
Бухгалтер: Урезать.
Огурцов: Чего?
Бухгалтер: Котов…
Огурцов: Правильно, котов урезать до минимума.
Огурцов: Бабу-Ягу со стороны брать не будем — воспитаем в своём коллективе.
Бухгалтер: Попытаемся…
Усиков: Да, хорошо. Не зря поработали серым веществом головного мозга.
Огурцов: Не такое уж оно у меня и серое, как вы думаете, товарищ Усиков.
Тося: А ведь неплохо украсили. Верно, Серафим Иванович?
Огурцов: Ничего, только простенки пустые. Зря картины не взяли, по перечислению, «Медведи на отдыхе».
Огурцов: Почему прекратили передачу Шекспира?!
Гриша: По техническим причинам…
Огурцов: Что это? Что это такое, я вас спрашиваю?
Танцовщица: Ноги…
Костюмы надо заменить, ноги изолировать.
Танцовщица: Но ведь танец так поставлен.
Ну и что, что квартет? Добавьте сюда ещё людей — будет большой, массовый квартет.
Так, ну что ж, товарищи, коллектив большой, народ квалифицированный, работа проделана большая, у меня лично сомнений нет — это дело так не пойдёт!
Басня — это хорошо. Басня — это сатира. Нам Гоголи и Щедрины нужны.
«А я одна, совсем одна… с моим здоровым коллективом!» Вот так, Аделаида Кузьминична, будет типично!
Ну, что ж, заслушаем клоунов.
Прекратите это мероприятие! Это несвоевременно! — «Огурцов летает по фойе — качают его ребята…»
Ловкость рук, и никакого… доклада.
Огурцов: Лектор готов?
Усиков: Готов лектор, давно готов.
Огурцов: Выпускайте.
(заблудившись на сцене) Лю-ди! А… ау-у! (увидев открывшийся занавес, радостно) Товарищи. Товарищи! Товарищи! Всех вас интересует вопрос: есть ли жизнь на М-марсе? Прошу всех! взглянуть на небо! Снизу звездочки кажутся маленькие-маленькие. Но стоит только нам взять телескоп! («берёт» рукой воображаемый стакан, хочет выпить, спохватывается и прикладывает ко глазу) и посмотреть вооружённым глазом. как мы уже видим две звёздочки, три звёздочки, четыре звёздочки… Лучше всего, конечно, пять звёздочек! Есть ли жизнь на Марсе, нет ли жизни на Марсе — это науке неизвестно. Наука ещё пока не в курсе дела. Асса. (начинает плясать лезгинку)
Огурцов: Это что такое?! Что это такое, я Вас спрашиваю?!
Лектор Никадилов: Ш-ш-ш! (поёт басом) Как у нас в садочке, как у нас в садочке (фальцетом) розочка цвела-а.
Кольцов: Если хочешь знать, я абсолютно спокоен.
Крылова: (вынимает стакан из кармана Кольцова) Я вижу…
Ансамбль пенсии и пляски… виноват, простите… ансамбль песни и пляски. Будет исполнена малоизвестная кантата композитора Кручини. Дирижирует Василий Бенедиктович Свиристинский-Шмыгайло.
Ваши часы, скорее всего, будут целы.
ЗАЯВЛЕНИЕ
В то время, как нашей задачей является охват трудящихся культурными мероприятиями, отдельные работники дома превращают его в балаган. Опираясь на отдельных участников самодеятельности, товарищ Крылова, товарищ Кольцов, товарищ Усиков и другие несознательные товарищи сделали из свободного вечера неизвестно что.
Зная моё желание придать вечеру сурьёзный характер, вышеназванные товарищи позволили себе подорвать мой авторитет, для чего сунули мне в карман птицу и прочее. Но этого показалось им мало, и они, используя моё прямое попадание в ящик, под видом иллюзии провезли меня в этом ящике по воздуху, подвергая тем личной опасности как меня, так и многих передовиков производства, находящихся в зале, что вызвало нездоровый смех всего зала.
Доведя об этом до вашего сведения, прошу принять соответствующие меры против вышеуказанных товарищей, которые очень наивно думают, что они нашли в моём лице дурака.
Огурцов: На чём я остановился?
Тося: На том, что они нашли в Вашем лице дурака.
Огурцов: Вот именно! Точка.
Товарищи! Официально заявляю, что за всё, что здесь сегодня было, я лично никакой ответственности не несу!
Источник
Карнавальная ночь — весёлое начало оттепели
Фильм Эльдара Рязанова «Карнавальная ночь» по сути явился кинематографическим ответом на закрытый доклад Никиты Сергеевича Хрущёва на ХХ Съезде КПСС.
Комедия «Карнавальная ночь» в доступной юмористической форме продемонстрировала советскому народу, как плохо быть сталинистом. Плохо и смешно. Главный объект насмешки в фильме — Серафим Иванович Огурцов, и.о. директора безымянного Дома Культуры. Исполнительный служака (наверняка — профсоюзный или партийный деятель) Огурцов постоянно попадает в нелепые ситуации, которые возникают благодаря его догматическим представлениям о новогоднем веселье и о веселье вообще.
Он сразу же заявляет молодым настырным работникам ДК о том, что, мол — «я и сам шутить не люблю, и людЯм не дам». Огурцов планирует провести новогодний вечер в Доме Культуры в строгом и деловом стиле: вначале выступает докладчик (сам Огурцов), потом лектор «из общества по распространению» читает популярную лекцию о жизни на Марсе, затем гости-зрители кушают и скромно выпивают под ненавязчивую оркестровую музыку.
Но молодые культработники, вдохновлённые партийной борьбой с проявлениями «культа личности» весьма враждебно относятся к «сурьёзным» начинаниям нового начальника и решают провести вечер по заранее составленному ими сценарию. По ходу действия в сценарий вносятся коррективы: комсомольцы-хрущёвцы накачивают спиртным лектора, крадут у докладчика текст доклада, постоянно выставляют своего начальника в дурацком виде, попутно решая свои амурные дела. Впрочем, находящиеся в зале гости всё воспринимают за чистую монету и веселятся от души. Особенно веселится товарищ Телегин — депутат горсовета и член ЦК профсоюзов. Телегин, в отличие от Огурцова, уже убил Сталина в себе и горячо приветствует хрущёвскую «оттепель». Огурцов, конечно, тоже находится не на высоте: лебезит перед начальником и его супругой. Однако Серафима Ивановича можно понять: новогодний вечер — это действительно серьёзное мероприятие и шутки в его организации неуместны.
В финале фильма товарищ Огурцов диктует секретарше Тосе гневное письмо-жалобу куда-то в вышестоящую инстанцию (ВЦСПС). Но и здесь он попадает впросак: ехидные комсомольцы включают микрофон и речь Огурцова транслируется на весь ДК. Зрители, думая, что их хотят уморить смехом, валяются под столами.
Сейчас можно с уверенностью сказать, что фильм «Карнавальная ночь» сильно повлиял на сознание советского человека. Комедия как бы самортизировала тот мощный удар, который Хрущёв нанёс по коммунистической идеологии, развенчивая вчерашнего кумира своим докладом о культе личности. После ХХ Съезда многим казалось, что жизнь прожита зря, что мир рухнул, что отныне нет, и не будет никогда никаких идеалов. Однако идеалы появились. Ими стали такие несерьёзные вещи как джаз, карнавал-балаган, обман, пьянство, неподчинение вышестоящим органам. Всё это пропагандирует «Карнавальная ночь».
Поскольку линия партии всё время колебалась, партийцы колебались вместе с этой линией. Огурцов — не исключение. Он уже не ярый сталинист: «сталинский полувоенный китель» поедается молью в шкафу; но он ещё и не хрущёвец: вышиванке и косоворотке Серафим Иванович предпочитает строгий костюм. Который, конечно же, висит на нём мешком. Но тогда у всех были такие костюмы, такая была мода.
Огурцов — не сталинист и не сторонник «оттепели». Он болезненно воспринял идеи ХХ Съезда и не может найти себя в меняющемся мире. И ему никто не приходит на помощь в этих поисках: молодёжь кружится в карнавале, начальство плюёт на идеалы прошлого, лектор Некадилов оказывается простым алкоголиком. Прекрасно организованный новогодний вечер вдруг превращается в разгул страстей и становится пародией на карнавалы в буржуазной Латинской Америке: балерун-экономист «разбрасывается» полуобнажённой экономисткой; оркестр веселится в джазовом угаре; клоуны пропагандируют свободную любовь; фокусник делает мелкие пакости (и не очень мелкие — ворует доклад. Представляете, если бы на ХХ Съезде доклад украли у Хрущёва? Никакой «оттепели» тогда бы и не было!); все остальные молодые люди озабочены отношениями с противоположным полом.
Авторы фильма как бы говорят зрителю: всё, мрачные времена закончились, можно вздохнуть свободно. Однако, свобода — это не вседозволенность и не безнаказанность. Свобода — это ряд ограничений и строгое подчинение неким нормам. «Карнавальная ночь», наоборот, утверждает, что норм отныне нет никаких; что ГУЛАГ закончился; что начинается эпоха карнавала; что мир вступил в эру постмодерна. И теперь, мол, «позволено всё», ибо «нет бога» — Сталина. Бога развенчали, растоптали, обвинили во всех грехах. В стране начинают сносить памятники вчерашнему идолу. Пройдёт ещё несколько лет — и тело идола вынесут из египетско-кремлёвского мавзолея и предадут земле.
А пока же над вчерашними и сегодняшними сталинистами можно смеяться. И страна смеялась над Огурцовым, не понимая, что смеётся над собой. Совершенно не отдавая себе отчёта в том, что через три с половиной десятилетия она сама заплачет кровавыми слезами и сгинет во тьме истории.
На дворе стоял весёлый 1956-й год, начиналась «оттепель», страна работала, иногда позволяя себе устроить карнавальную ночь на костях вчерашних кумиров. Советский народ расставался со своим тёмным прошлым и при этом отчаянно смеялся. Постсоветский народ смеётся от отчаяния и никак не может расстаться со своим тёмным прошлым. Впрочем, это уже совершенно другая история.
Источник