Гефсиманский сад картина перова

Малоизвестная картина Перова, перед которой остановился папа римский

Veta-z все записи автора

Василий Перов. Христос в Гефсиманском саду (Моление о чаше). 1878.

Картина Василия Перова заняла своё место в постоянной экспозиции Третьяковки только в 1990-е годы (а до этого была в запасниках). Это «Моление о чаше» Василия Перова, которого большинство знает по душераздирающей картине «Тройка» или по довольно весёлым «Охотникам на привале».

Это перовское «Моление о чаше» стало одной из центральных картин на выставке, «Русский путь: от Дионисия до Малевича», которая была представлена в 2018 году в Музеях Ватикана. Зельфира Трегулова на правах одного и кураторов выставки проводила экскурсию по ней для папы римского Франциска I. Он остановился перед тремя картинами (кроме «Моления о чаше», это были ещё «Христос в пустыне» Крамского и портрет Достоевского кисти Перова) и сказал: «Я никогда не видел такой живописи».

«Он стоял перед этими картинами гораздо дольше, чем требовалось по протоколу, — вспоминает Трегулова. — Он действительно вникал в это невероятную силу высказывания — и художественного, и общечеловеческого, и общехристианского».

Моление о чаше — один из эпизодов Страстей Христовых и популярный в религиозной живописи сюжет: перед арестом Иисус молится — и в молитве проявляет свою человеческую суть, показывает страх смерти. Содержание молитвы известно даже атеистам — например, по строкам из стихотворения Бориса Пастернака:

На меня наставлен сумрак ночи
Тысячью биноклей на оси.
Если только можно, Aвва Oтче,
Чашу эту мимо пронеси.

На этой картине мы не видим лица Христа — он буквально прижат к земле тяжестью своей судьбы, неотвратимостью грядущего финала. Но в том же 1878-м Перов приступил к картине «Снятие Христа» (она так и осталась незавершённой) — на ней лицо можно рассмотреть.

Источник

«Христос в Гефсиманском саду». Василий Перов

В 1878 году с мольберта художника сошло новое, во многом неожиданное, и не только для самого автора, но и в целом для русской религиозной живописи, полотно «Христос в Гефсиманском саду». Произведение, наверное, единственное в своем роде, так как в нем нет изображения лика Христа.

Для Перова это имело принципиальное значение, и, следовательно, по логике вещей главным для него было сохранение в чистоте и неприкосновенности евангельской сути образа Христа.

Тем самым Перов, сам того не подозревая, выступил очень серьезным оппонентом Иванову и всей пошедшей от него традиции, когда художник из самых добрых побуждений наделяет образ Христа мыслями и чувствами, которые считает самыми высокими, самыми главными, но только в своем понимании. И при этом не замечает подмены Христа собою, с чего, собственно, и начинается сугубо мирское, а не духовное толкование как самого образа Спасителя, так и его Божественной Премудрости.

Вся предметная среда на холсте: природа, строения и сама фигура Христа прописаны художником достаточно объемно, но одновременно с этим павшая на них ночная тень разрушает изображение, дематериализует его, привнося в картину атмосферу некой призрачности.
Так, черная мгла, растворившая в себе розовый куст, не оставила от него даже очертаний, а только неосязаемую паутину теней, перетекающих в такое же эфемерное отражение ветвей слева.

Подавленные тьмой, плоскими воспринимаются и могучие деревья, о массивности которых свидетельствует лишь слабый лунный свет, скользящий по их крутым бокам. Ночь, накрывшая город, что виднеется вдали, поглотила объемность его строений, причудливо сведя их к двухмерным силуэтам. И природа, и городской пейзаж, утрачивая под покровом ночи свою фактуру, весомость, как-то сразу начинают трансформироваться в свою прямую противоположность — мир теней, бесплотный, неуловимый, как и дух, почти ирреальный, в котором сугубо чувственное восприятие цвета и формы меняется на какое-то иное самоощущение, с оттенком мистического.

Этот мир уже надвигается на павшего ниц Христа, постепенно нивелируя, уплощая объемы Его фигуры. А тени, отбрасываемые ею, уже почти сливаются в единое бесформенное пятно. В потоке лунного света выявляется рваный рисунок теней, наползающих на спину, шею, плечи Христа, Его вытянутые вперед руки. Разбеливая живой цвет кожного покрова, он высвечивает их мертвенную бледность, словно жизнь в них еле теплится, уже готовая оставить эту плоть. Черный ажур теней медленно, но верно подминает, впитывает в себя зеленый цвет плаща и темно-вишневый хитон — характерное цветовое сочетание одеяния Христа, Его колористическая иконография.

И, наконец, как предвестник совсем близкой крестной смерти, завис прямо над самой головой Христа терновый венец. Завис не ясно, призрачно, размывая конкретику восприятия и тем самым позволяя нам увидеть в венце не только ореол мученичества, но и проглядывающий в нем нимб святости. Так в художественном повествовании, переведенном на язык символов, реальность неотвратимой Голгофы освящается великим откровением Духа.

Покрытые плотной тенью деревья с мягкими изгибами своим текучим, волнообразным ритмом поднимаются с земли, словно восходящие к небу мощные языки пламени, символизируя собой силу духовного горения Христа в преддверии возвращения Бога-Сына к Богу-Отцу Такая сложная, многоплановая логика образного строя картины оправдана не только фактором ночи, в которой разворачивается евангельское действо, но прежде всего тем молитвенным состоянием, в котором надмирная, сакральная сущность Христа начинает уже в Нем Самом подавлять Его человеческое начало.

Отсюда эта призрачность всего земного. Реален лишь миг, в котором соприкоснулись земля и небо, материя и дух, время и вечность.

И, находясь в борении, прилежнее молился, и был пот Его, как капли крови, падающие на землю. Встав от молитвы, Он пришел к ученикам, и нашел их спящими от печали и сказал им: что вы спите? встаньте и молитесь, чтобы не впасть в искушение.
Евангелие от Луки

По своим идеологическим установкам картина Перова занимает совершенно особое место в русской религиозной живописи XIX века, являя собой без преувеличения безусловный прецедент.

Дело в том, что церковная иконография не знает сюжета «Гефсиманский сад», но зато еще со времен Проторенессанса он стал одним из излюбленных в творчестве станковистов. Возможно, их привлекал здесь сам момент минутной слабости Христа, что так присуща человеческой природе вообще.

В случае с Перовым ситуация совершенно иная. Он потому и обращается к данному сюжету, не ограниченному иконописным каноном, дабы не бросить вызов иконе как таковой, демонстрируя тем самым свое смирение, а не гордыню. Художественный такт сказался и в том, что автор нигде и ни разу не «срывается» в толкование сюжета, стремясь лишь к передаче той особой, возвышенной атмосферы, в которой и происходит само мистическое действо. Художник, как мы уже говорили, стремится выразить даже не столько божественную природу Христа, представленного в человеческом облике, сколько пограничье между человеком и Богом. Отталкиваясь от церковного догмата, но не переходя границы иконописи, Перов следует тем не менее за идеей, канонически выраженной в иконе «Распятие»,- как человек Христос умирает, как Бог возрождается. Именно эта идея, преисполненная высокого, горнего смысла, и одухотворяет художественный образ картины «Христос в Гефсиманском саду».

Храм Тихвинской иконы Божией Матери
в Алексеевском.
При использовании материалов
сайта активная ссылка обязательна.

Источник

Христос в Гефсиманском саду

Обращаясь к одной из самых драматических страниц в Евангелии, Перов предлагает свою трактовку сюжета, основанную на личностном переосмыслении многовековой истории христианства.

Молитва Христа в Гефсиманском саду описана в Евангелиях от Марка ( Мк.14:33-42 ), Матфея ( Мф.26:36-46 ) и Луки ( Лк.22:39-46 ), каждое из которых добавляет новые подробности, а в Евангелии от Иоанна упоминается одной строкой: «Иисус вышел с учениками Своими за поток Кедрон, где был сад» ( Ин.18:1 ). Это было уединенное место, где Христос часто собирался со своими учениками.

Описание

Сюжет картины «Христос в Гефсиманском саду» повествует о тяжелом душевном томлении Спасителя накануне крестных страданий. В картине Перова нет изображения лица Христа. Спаситель здесь изображен лежащим ничком, именно это положение Иисуса во время молитвы описано в Евангелие от Матфея: «И, отойдя немного, пал на лице Свое, молился и говорил: Отче Мой! если возможно, да минует Меня чаша сия; впрочем не как Я хочу, но как Ты» ( Мф.26:39 ). В этой молитве явилось великое смирение Христа перед волей Божией.

Художник, отказываясь от написания лика Спасителя, в большей степени сосредоточился на выявлении двойственной природы Христа: Божественной и человеческой. Мы видим природу, строения и саму фигуру Иисуса, которые прописаны художником достаточно объемно. Зритель почти физически осязает лежащую на земле фигуру Спасителя, Его спину, шею, плечи, раскинутые локоны темно-русых волос. Кисти Его вытянутых вперед рук напряженно согнуты, подобно кистям рук сползающего со склона человека, тщетно старающегося ухватиться за поверхность земли. Лунный свет высвечивает мертвенную бледность рук Спасителя, словно душа уже готовится оставить это тело.

Средний план картины представлен мощными стволами деревьев, ветвей которых мы не видим, перед нами лишь их массивные темно-коричневые стволы, которые как будто преграждают обратный путь Христа в город. При внимательном рассмотрении картины мы увидим, что эти мощные стволы деревьев образуют огромный крест, который тяжелым монолитом ожидает решения Христа.

История

В 1878 году (за 4 года до смерти) Перов дописывает картину под названием «Христос в Гефсиманском саду».

Рекомендуемая литература

Источник

Описание картины Василия Перова «Христос в Гефсиманском саду»

Гефсиманский сад – место уединения Иисуса Христа, где он молился об отвращении чаши грехов, в ночь перед тем, как его взяли под стражу. Очень редкое в изобразительном плане, чуть ли не единственное произведение, на котором отсутствует изображение самого лика Христа.

Перов не случайно пошел на этот шаг – он хотел этим выразить непорочность и святость образа бога. Ведь всякий художник, изображающий Христа, невольно наделяет его человеческими, мирскими чертами, теми мыслями и чувствами, который сам считает за истину.

Перов же не стал изображать самый, как кажется, выразительный элемент в образе.

На полотне мы видим Христа, упавшего ниц в молитве. Зеленоватый лунный свет слегка озаряет сад, создав сети теней на земле… Он озаряет неподвижную, распластанную в мольбе фигуру Иисуса Христа, пришедшего сюда говорить с отцом своим, Господом Богом. Его руки, вытянутые в мольбе, кажутся мертвенно-бледными, вся фигура его окутана сплетениями теней, этой гнетущей мглой, как предзнаменование надвигающихся бедствий и грядущих страданий…

Мрачные темные деревья и кустарники, кажущиеся прозрачными и призрачными, почти непрорисованные, нависают над Иисусом. И как знак близкой мученической смерти, словно в воздухе застыл над Иисусом терновый венец.

Перов стремился в этой картине показать даже не божественную, а скорее человеческую сущность Христа, его мирское начало. Он молится, упав ниц, чувствуя страх неминуемой смерти, в отчаянии просит отца спасти его. И эта минутная слабость выражает очень многое, в этой упавшей навзничь фигуре больше чувств, чем могло бы выразить выражение лица спасителя.

Источник

Описание картины Василия Перова «Христос в Гефсиманском саду»

Гефсиманский сад – место уединения Иисуса Христа, где он молился об отвращении чаши грехов, в ночь перед тем, как его взяли под стражу. Очень редкое в изобразительном плане, чуть ли не единственное произведение, на котором отсутствует изображение самого лика Христа.

Перов не случайно пошел на этот шаг – он хотел этим выразить непорочность и святость образа бога. Ведь всякий художник, изображающий Христа, невольно наделяет его человеческими, мирскими чертами, теми мыслями и чувствами, который сам считает за истину.

Перов же не стал изображать самый, как кажется, выразительный элемент в образе.

На полотне мы видим Христа, упавшего ниц в молитве. Зеленоватый лунный свет слегка озаряет сад, создав сети теней на земле… Он озаряет неподвижную, распластанную в мольбе фигуру Иисуса Христа, пришедшего сюда говорить с отцом своим, Господом Богом. Его руки, вытянутые в мольбе, кажутся мертвенно-бледными, вся фигура его окутана сплетениями теней, этой гнетущей мглой, как предзнаменование надвигающихся бедствий и грядущих страданий…

Мрачные темные деревья и кустарники, кажущиеся прозрачными и призрачными, почти непрорисованные, нависают над Иисусом. И как знак близкой мученической смерти, словно в воздухе застыл над Иисусом терновый венец.

Перов стремился в этой картине показать даже не божественную, а скорее человеческую сущность Христа, его мирское начало. Он молится, упав ниц, чувствуя страх неминуемой смерти, в отчаянии просит отца спасти его. И эта минутная слабость выражает очень многое, в этой упавшей навзничь фигуре больше чувств, чем могло бы выразить выражение лица спасителя.

Источник