Что такое рублевый навес
Через несколько лет после прихода Горбачева сторожевые псы режима (КГБ, первичные парторганизации) с тревогой заметили, что в народе растет недовольство. «Ожидания народа куда выше, чем наши реальные возможности», — признавал в 1990 году премьер-министр Николай Рыжков.
Пытаясь это недовольство как-то обуздать, Горбачев разрешил резко повысить заработную плату. К примеру, в 1989 году средний доход возрос на 12 процентов, хотя экономика оставалась в застое. Государственные доходы упали — снизились мировые цены на нефть и исчезла прибыль от водки, а затраты на социальные нужды росли. Чтобы покрыть денежный дефицит, правительство включило печатный станок. Очевидной инфляции тогда еще не было, потому что цены на большинство товаров жестко контролировались. Инфляция проявлялась в растущей нехватке товаров широкого потребления и длинных очередях.
На руках у населения быстро скопилось много денег, потребительских товаров становилось все меньше — это явление получило название «рубленый навес». Размер этого «навеса» оценивался в 460—500 миллиардов рублей (по официальному обменному курсу — около 800 миллиардов долларов) — половина внутреннего валового продукта СССР.
Люди держали деньги либо на счетах в банке, либо себя дома. В идеале такие деньги могли бы стать долгосрочными сбережениями, но фактически это были сбережения «не от хорошей жизни» — люди просто ждали, когда появится возможность что-то купить. Один из способов избавиться от этого переизбытка — отпустить цены и превратить скрытую инфляцию в самую что ни есть реальную. Но этот путь вел к гиперинфляции, к социальной катастрофе. К счастью, решить проблему можно было иначе.
В октябре 1989 года председатель Федерального резерва США Алан Гринспен посетил Москву и встретился с Горбачевым и другими советскими высокопоставленными лицами. Он уверял, что освобождать цены не следует до того, пока не окрепнет рубль. «Я думаю, что Советы уже отказались от идеи о том, что первым делом надо реформировать цены, — сказал мне Гринспен вскоре после возвращения. — Они понимают, что сначала что-то нужно изменить в финансовой структуре. Рублевый навес нужно убрать с рынка, а уже потом отпускать цены. Возможно, самый простой способ погасить избыточную денежную массу — выпустить облигации, в рублях, так чтобы вся основная сумма и даже часть процентов гарантировалась валютой или золотом».
Гринспен также говорил о необходимости приватизации, как средстве борьбы с рубленым навесом и дефицитом госбюджета. Только после этих двух шагов — выпустить государственные облигации и провести приватизацию — можно отпускать цены.
Лучшие советские экономисты пришли к тому же выводу. В 1990 году консультант Горбачева Станислав Шаталин и молодой экономист Григорий Явлинский разработали программу неотложных мер и назвали ее «500 дней», В соответствии с этим планом предполагалось нейтрализовать рубленый навес, стабилизировать рубль, освободить цены и поставить страну на рельсы рыночной экономики. Ядром плана «500 дней» была приватизация. Поскольку у государства была вся собственность, а у народа — все деньги, план «500 дней» предусматривал обмен одного на другое. Программа приватизации должна была начаться с незначительных активов — квартиры, земельные участки, магазины, грузовой транспорт, небольшие цеха — и постепенно перейти к крупным фабрикам, шахтам и нефтяным месторождениям.
Отчасти из-за оппозиции консервативного крыла компартии, отчасти из-за собственных марксистских предрассудков Горбачев таки не воплотил в жизнь план «500 дней». И, судя по всему, совершил роковую ошибку.
Требовалась помощь, и Горбачев с коллегами обратились к Западу. Они хотели занять 30 миллиардов долларов с тем, чтобы купить на Западе же товары широкого потребления и перепродать их советским потребителям в десять раз дороже. Таким путем, считали они, удастся избавиться от рублевого навеса, стабилизировать рубль, запустить механизм рыночных реформ. Несколько месяцев западные политики обсуждали вопрос: нужен ли новый «план Маршалла», чтобы помочь Советскому Союзу перейти к демократии, свободному рынку, процветанию. Материального воплощения такая помощь не нашла. Правительства западных стран, возможно обеспокоенные другими международными проблемами, как-то: вторжением Ирака в Кувейт, — послали в Советский Союз экономистов, юристов, консультантов — но не деньги.
«Так или иначе, правительство США решило не оказывать помощь Советскому Союзу банковскими ссудами либо реструктуризацией долгов, — позже заметил Горбачев с горечью в голосе. — Оно сделало шаг навстречу только тогда, когда и страна и рубль рухнули».
Источник статьи: http://ruskrah.narod.ru/ru.htm
Когда упадет «рублевый навес»
До какого уровня может ослабеть наша валюта
Так же, как год назад, завершение праздников привело к ослаблению рубля. Но нефть упала намного более существенно. Встает вопрос: какова теперь перспектива российской валюты? И зачем было создавать в 2015 году «рублевый навес», если он обваливается? Или он уже обвалился?
«Чудо с рублем» — так можно назвать укрепление отечественной валюты к июню 2015 года. 50 рублей за доллар — столько давали за рубль в мае. И когда курс «американца» пополз во второй половине прошлого года вверх, народ принялся шептаться: пусть сперва он вырастет, но потом все равно упадет. Казалось, что так и будет потому, что так уже было. Это восприятие было и остается крайне наивным, пусть даже его подкрепил индекс Биг-Мака, благодаря которому был сделан вывод, что рубль якобы недооценен к доллару на 70%. Эту оценку выдали сперва влиятельные американские, а после — российские издания.
В сложной экономической ситуации велика потребность в оптимизме. Его чиновники источали весь 2015 год. События же надвигались иные.
Едва праздники миновали, они начали происходить. Уже в первые минуты торгов 11 января доллар взлетел выше отметки 76 рублей. Этим уровнем и закончился день. «Чудо» приблизилось к финалу. Естественному, если учитывать углубившийся в стране кризис и падение цен на нефть. К середине января баррель стоил уже 30 долларов. Однако, еще нельзя сказать, что процесс завершения «чуда с рублем» подошел к концу.
2014−2015 годы прошли в разговорах о зависимости отечественной экономики от американской валюты. Россия действительно, сильно зависит от доллара. Но это зависимость не техническая, которую якобы можно было легко разорвать, если бы правительство это интересовало. И слабость рубля тоже порождена этой зависимостью, а не тем, что доллар допускается в обращение. Мы имеем периферийную экономику, и пока с этим не будет покончено любые ограничения на использования валюты (особенно во внешне-торговых операциях) будут обходиться бизнесом. Но это в теории. На практике падение цен на нефть будет давить на рубль.
Власти сделали населению своеобразный новогодний подарок. Они не дали отечественной валюте в конце 2015 года опуститься, хотя нефть резко подешевела. Это сохранило, как и в начале 2015 года, стабильность цен в праздники. Сколько было потрачено валюты на интервенции для поддержание курса рубля — отдельная тема. Но держать курс постоянно безумие, даже если вы верите, что цены на «черное золото» должны по неведомой причине подняться. А причины для роста цен на нефть нет: китайский фондовый рынок в начале года обвалился. Это породило волну биржевых обвалов во всем мире. Пострадали и США. Вновь сработало правило: сырьевые товары и ценные бумаги дешевеют вместе.
Сколько же должен стоить доллар, если нефть продается по 30 доллара за баррель? Существует формула: 3700 нужно разделить на цену барреля нефти марки Brent, чтобы получить приемлемый для экспортеров и бюджета России курс доллара. По этой формуле доллар должен стоить более 120 рублей. Это даже не 90 рублей, что автор обещал летом прошлого года. Это намного больше. Но здесь в игру вступают «но».
Рублевый навес падает, это очевидно. Однако политические последствия этого могут быть существенны. Потому Центральный банк может мешать слишком сильному ослаблению. И 95 рублей за доллар пока выглядит возможной линией обороны. Со временем она будет оставлена, если будет ранее занята. 80−85 рублей за доллар — это плохая линия, слишком велик разрыв между должным и настоящим курсом. Если она будет занята, то резкий обвал с итоговой паникой неминуем. А надежды на удорожание нефти нужно оставить. Она еще войдет в зону между 15 и 25 долларами за баррель, в свое время, конечно. Определит же его Китай.
2016 год — это год Китая. Развитие кризиса в этой стране определит все важнейшие процессы в мире. Оно подстегнет развитие кризиса на местах. Фондовый рынок планету уже получил мощный удар из Китая. Но главный удар по нефти Поднебесная нанесет только после девальвации юаня и перехода к сокращению промышленного производства. Сжатие экономики Китая уже можно видеть по тяге вниз биржи и национальной валюты. Однако все это еще только начало больших изменений.
Россияне вряд ли придут в восторг, если вторая волна кризиса еще более опустит цены на нефть. Они заметят падение по ослаблению рубля. Может быть тогда общество станет лучше понимать, как плохо, когда главный рынок для России внешний, а не внутренний. Что внутренний покупатель слаб, а обрабатывающая промышленность еще слабее, и нет политики развития национального рынка люди давно уже знают. Потому валютные интервенции и даже меры валютного регулирования не дадут значительного эффекта. Они вообще могут быть полезны лишь как меры дополнительные к новой, не либеральной экономической политике.
Таковой политики в России нет. А это серьезнейшая проблема, потому как не устранив причин бегства капиталов не выйдет остановить его отток за рубеж. И не выйдет сделать рубль устойчивым в ситуация уменьшения притока валюты в страну. Рубль в таких условиях обречен быть слабым, сколько бы мы не переводили на него внешнюю торговлю, поскольку не бывает сильной валюты у слабой экономики. Изменять необходимо ее.
Гайдаровский форум завершился. Он показал, что новой экономической политики страна в 2016 году ждать не должна. Зато правительство уже запустило процесс 10% сокращения бюджетных расходов. Он необходим для того, чтобы уменьшить возможное падение рубля. Девальвации, тем более шоковой, власти явно не хотят. Но и избежать ее они тоже не в состоянии. Размер же девальвации можно уменьшить, если бюджет России будет исполним. Этого чиновники и стремятся достичь. Скорее всего, сокращение расходов казны начнет реализовывать еще до того, как будет утверждено Госдумой. Все это лишь поправки к перспективе.
В январе отечественные денежные власти, вероятно, допустят медленное ослабление рубля, стараясь сдерживать резкие порывы на рынке. Они уже начали это делать. Но все равно, во второй половине месяца доллар способен пробиться к отметке в 80 рублей. Что будет дальше? Либо власти произведут резкую девальвация, что очень вероятно, либо в режиме «свободного плавания» рубль пойдет вниз все дальше и дальше.
Медленно или быстро, но рублевый навес упадет. Вот только, вряд ли это будет последнее ослабление российской валюты в 2016 году.
Источник статьи: http://ruspravda.info/Kogda-upadet-rubleviy-naves-18165.html
Крёстный отец Кремля Борис Березовский, или история разграбления России | Страница 12 | Онлайн-библиотека
Горбачевская антиалкогольная политика не имела в виду полное искоренение водки – водка лишь стала труднодоступной и резко выросла в цене. Советского президента проклинали на перекрестках и за кухонными столами по всей стране. В провинциальных городах зримым символом правления Горбачева стала именно антиалкогольная кампания. Вместо того чтобы разрешить алкогольную проблему, новый запрет выплеснул ее на улицы – в форме жутких очередей и скандалов, которые закатывали опустившиеся пьяницы.
Производство водки тем временем перебралось в тень. «Левые» перегонные заводы возникли по всей стране. Контрабандную водку гнали в колхозах, на пищевых комбинатах – почти повсеместно – при попустительстве местной политической элиты, а потом продавали на улицах или из-под прилавка в государственных магазинах. Кое-кто гнал водку из дешевого одеколона, стеклоочистителя, крема для обуви. Ежегодно десятки тысяч россиян умирали от отравления, отведав ядовитого коктейля.
Антиалкогольная компания пропитала ядом и советскую экономику. Государственная монополия на алкоголь всегда была столпом советской финансовой системы, обычно она приносила в бюджет до 25 процентов всего дохода. После запрета прибыли от продажи водки потекли не в казну, а в карманы самогонщиков – так закладывался фундамент первого преступного капитала России.
Доходы от «левой» водки часто инвестировали в «кооперативы» – разрешенный реформами новый частный бизнес (торговые компании, банки, рестораны, магазины). Водочная мафия опутала всю страну и стала смело подкупать чиновников – от местной милиции, до судов и секретарей обкомов компартии. И вскоре правительство – единственный орган, способный противостоять организованной преступности, – начало гнить от коррупции.
Через несколько лет от антиалкогольной кампании пришлось отказаться. Но было уже поздно. Государственной казне, популярности Горбачева, борьбе с организованной преступностью – всему этому был нанесен серьезный урон.
Через несколько лет после прихода Горбачева сторожевые псы режима (КГБ, первичные парторганизации) с тревогой заметили, что в народе растет недовольство. «Ожидания народа куда выше, чем наши реальные возможности», – признавал в 1990 году премьер-министр Николай Рыжков.
Пытаясь это недовольство как-то обуздать, Горбачев разрешил резко повысить заработную плату. К примеру, в 1989 году средний доход возрос на 12 процентов, хотя экономика оставалась в застое. Государственные доходы упали – снизились мировые цены на нефть и исчезла прибыль от водки, а затраты на социальные нужды росли. Чтобы покрыть денежный дефицит, правительство включило печатный станок. Очевидной инфляции тогда еще не было, потому что цены на большинство товаров жестко контролировались. Инфляция проявлялась в растущей нехватке товаров широкого потребления и длинных очередях.
На руках у населения быстро скопилось много денег, а потребительских товаров становилось все меньше – это явление получило название «рублевый навес». Размер этого «навеса» оценивался в 460–500 миллиардов рублей (по официальному обменному курсу – около 800 миллиардов долларов) – половина внутреннего валового продукта СССР. Люди держали деньги либо на счетах в банке, либо у себя дома. В идеале такие деньги могли бы стать долгосрочными сбережениями, но фактически это были сбережения «не от хорошей жизни» – люди просто ждали, когда появится возможность что-то купить. Один из способов избавиться от этого переизбытка – отпустить цены и превратить скрытую инфляцию в самую что ни есть реальную. Но этот путь вел к гиперинфляции, к социальной катастрофе. К счастью, решить проблему можно было иначе.
В октябре 1989 года председатель Федерального резерва США Алан Гринспен посетил Москву и встретился с Горбачевым и другими советскими высокопоставленными лицами. Он уверял, что освобождать цены не следует до того, пока не окрепнет рубль. «Я думаю, что Советы уже отказались от идеи о том, что первым делом надо реформировать цены, – сказал мне Гринспен вскоре после возвращения. – Они понимают, что сначала что-то нужно изменить в финансовой структуре. Рублевый навес нужно убрать с рынка, а уже потом отпускать цены. Возможно, самый простой способ погасить избыточную денежную массу – выпустить облигации, в рублях, так чтобы вся основная сумма и даже часть процентов гарантировалась валютой или золотом».
Гринспен также говорил о необходимости приватизации, как средстве борьбы с рублевым навесом и дефицитом госбюджета. Только после этих двух шагов – выпустить государственные облигации и провести приватизацию – можно отпускать цены.
Лучшие советские экономисты пришли к тому же выводу. В 1990 году консультант Горбачева Станислав Шаталин и молодой экономист Григорий Явлинский разработали программу неотложных мер и назвали ее «500 дней». В соответствии с этим планом предполагалось нейтрализовать рублевый навес, стабилизировать рубль, освободить цены и поставить страну на рельсы рыночной экономики. Ядром плана «500 дней» была приватизация. Поскольку у государства была вся собственность, а у народа – все деньги, план «500 дней» предусматривал обмен одного на другое. Программа приватизации должна была начаться с незначительных активов – квартиры, земельные участки, магазины, грузовой транспорт, небольшие цеха – и постепенно перейти к крупным фабрикам, шахтам и нефтяным месторождениям.
Отчасти из-за оппозиции консервативного крыла компартии, отчасти из-за собственных марксистских предрассудков Горбачев так и не воплотил в жизнь план «500 дней». И, судя по всему, совершил роковую ошибку.
Требовалась помощь, и Горбачев с коллегами обратились к Западу. Они хотели занять 30 миллиардов долларов с тем, чтобы купить на Западе же товары широкого потребления и перепродать их советским потребителям в десять раз дороже. Таким путем, считали они, удастся избавиться от рублевого навеса, стабилизировать рубль, запустить механизм рыночных реформ. Несколько месяцев западные политики обсуждали вопрос: нужен ли новый «план Маршалла», чтобы помочь Советскому Союзу перейти к демократии, свободному рынку, процветанию. Материального воплощения такая помощь не нашла. Правительства западных стран, возможно обеспокоенные другими международными проблемами, как-то: вторжением Ирака в Кувейт, – послали в Советский Союз экономистов, юристов, консультантов – но не деньги.
«Так или иначе, правительство США решило не оказывать помощь Советскому Союзу банковскими ссудами либо реструктуризацией долгов, – позже заметил Горбачев с горечью в голосе. – Оно сделало шаг навстречу только тогда, когда и страна и рубль рухнули».
Первые шаги Бориса Березовского в бизнесе
Борис Березовский произвел свой первый набег, когда положение в Советском Союзе стало кризисным. До 1989 года он входил в советскую научную элиту (в 1991 году даже был избран членом-корреспондентом Академии наук). Будучи удачливым советским ученым, Березовский получал зарплату около 500 рублей в месяц (примерно 800 долларов по тогдашнему официальному курсу). Но сегодня он говорит, что в бизнес его толкнул отнюдь не материальный стимул. «Я для бизнеса больше приспособлен генетически, чем для науки, – говорит он. – То есть я был очень счастлив, когда занимался наукой, но наука менее динамична, чем бизнес».
Березовский родился в Москве 23 января 1946 года в еврейской семье. Он вырос в столице и получил одно из лучших образований, каким располагал Советский Союз: факультет электроники и компьютерной техники Лесотехнического института. Этот факультет был одним из засекреченных научных учреждений Советского Союза, здесь занимались не лесным хозяйством, а разработкой космических программ. Далее он учился на знаменитом мехмате МГУ. Потом попал в Академию наук, где и проработал двадцать пять лет, исследуя теорию принятия решений.
Видимо, он был хорошим ученым. В 70-е годы защитил кандидатскую диссертацию по прикладной математике, а в 1983 году – докторскую. В Академии наук он возглавил одну из лабораторий Института управления, который специализировался на внедрении автоматических и компьютерных систем в промышленность.
Подобно многим, Березовский видел: горбачевские реформы проваливаются. Они вовсе не оживляли Советский Союз, наоборот – ускоряли его распад. Антиалкогольная кампания высосала из государства прибыли и породила поколение миллионеров-контрабандистов. Черный рынок цвел пышным цветом, резко возросла преступность. Рублевый навес увеличивался от месяца к месяцу. Очереди становились все длиннее, а прилавки магазинов – все безрадостнее.
Источник статьи: http://litrus.net/book/read/139832?p=12
