Благослови боже оные леса
В деревнях и небольших городках детей начинали грамоте учить поздней осенью. Это было наиболее удобное время для овладения азами грамоты в крестьянской России. Урожай собран, подросткам и детям работы в доме практически нет. Самым походящим для начала обучения оказался День Наума Грамотника: первого декабря по старому стилю, и четырнадцатого – по новому календарю. Наумов день стал в дореволюционной России Днём учителя.
Учителя на Руси почитали особо, как мастера, работу его считали важной и трудной, оплачивали содержание школы и обучение детей натуральными продуктами и частью – деньгами. Учителем был обычно церковный дьяк или другой «знающий человек», например, отставной солдат. Часто обучение проходило в доме самого учителя, иногда дети из дальних деревень и проживали в его семье. Об этом мы можем узнать из новин Марфы Крюковой «Про моё ученьице», и «Как учился дедушко Василий Леонтьевич».
Как же проходил учебный день в таких школах? Рано утром, затемно, матери отправляя детей в школу, читали молитву: «Святой Наум, наставь моего отрока на ум! Возьми его под свою руку, прогони от него лень да скуку. На учение его благослови, старанья пробуди, память укрепи».
До обеда дети повторяли вчерашний урок, в полдень обедали, На стол ставили горшок с кашей и все ученики, каждый своей ложкой, по очереди ели. Традиция совместного обеда в частных сельских и пригородных школах, а также и городских пансионатах сохранялась до начала XX века. От этого обычая произошло почти забытое теперь слово «однокашники».
После обеда дети спали, и с двух часов до позднего вечера снова учились. Затем убирали школу и расходились по домам.
В школу брали не всех, а только самых сообразительных и смекалистых ребят. Учитель не ставил школьникам оценок. Система была гораздо проще: если ребенок выучил и рассказал предыдущий урок, то получал похвалу, а если ничего не знал – его ждало наказание розгами.Тут и родилась поговорка-дразнилка ленивому ученику: «Ять, фита да ижица, к тебе плётка ближится».
Наказание розгами не миновало и царских детей: с них спрос был строже, ведь мальчиков готовили управлению царством. Чтобы не быть поротым, В XVII веке царевич Алексей Михайлович заучивал из букваря стихи Симеона Полоцкого:
«Розга ум вострит, память возбуждает
И волю злую в благу прелагает:
Учит Господу Богу ся молити
И рано в церковь на службу ходити
Розгою Дух Святой детище бити велит,
Розга убо мало здравию вредит…
Благослови, Боже, оные леса,
Иже розги добрые родят на детские телеса…»
Помимо школ, детей так же отдавали на обучение к ремесленникам и в монастыри. При сельских церквях местных детей обучали пению, чтобы со временем пополнить хор певчих на клиросе. Называлось это «заучивание». Такое обучение длилось год: начиналось и заканчивалось 14 декабря. Это было началом собственной трудовой деятельности, назвалось «вызволением от обучения» и отмечалось посещением церкви, где благодарили Святого Наума за науки и просили дальнейшего «вразумления» и для школьников, и для начинающих подмастерьев.
День Наума Грамотника в дореволюционной России был большим праздником. Накануне вскладчину устраивали праздник: встречу детей с учителем, первое знакомство. Отцы окончательно утверждали договор об оплате, матери готовили стол с угощением. В 18 веке в России хозяйки пекли по специальным формам пряничную азбуку, с помощью которой детей приобщали к грамоте. На прощание учителя одаривали рыбой, крупами на каши и другими продуктами и просили детей держать в строгости, чтобы грамота усваивалась крепче. Учитель, прощаясь с детьми, символически ударял их три раза плёткой или розгами. Дети же, в знак повиновения и рвения к учению, три раза кланялись своему наставнику.
В старину учились дети –
Их учил церковный дьяк.
Приходили на рассвете
И твердили буквы так:
А да Б – как Аз да Буки,
В – как Веди, Г – глаголь.
И учитель для науки
По субботам их порол.
Трудно грамота давалась
Нашим предкам в старину,
А девицам полагалось
Не учиться ничему.
Обучались лишь мальчишки.
Дьяк с указкою в руке
Нараспев читал им книжки
На славянском языке.
(Автор стихотворения — Наталья Кончаловская)
Всё время обучения матери старались готовить для своих детей специальный травяной чай. Травы подбирались, с умыслом: восемь трав- кипрей, мята, ромашка, душица, чабрец, подорожник, зверобой и крапива двудомная.
Кипрей — для силы и желания. Кипрей силу даст и голову поправит, да и ума прибавит
Мята — для укрепления здоровья и сосудов. Мята, сердце лечит, да и кровушку по сосудам пролечит.
Ромашка — для желудка, Ромашка хороша, она слабость уберет, да аппетит принесет.
Душица — для души. Душица трава, покой души дает, да силу принесет.
Чабрец — для аппетита. Чабрец аппетит придаст, кто хорошо ест, тот и с силу припас.
Подорожник — для укрепления здоровья. Подорожник силу имеет, да все раны затянет и заразу оттянет.
Зверобой — для бодрости. Зверобой бодрость даст, да силу прибавит, а в учебе не лишней она не станет.
Крапива двудомная (белого соцветия для мальчика, красного соцветия для девочки) — для общего укрепления организма. Крапива нужна, для ума и силы, чтобы учеба пошла.
Чай пили с поздним густым мёдом вприкуску: «Пусть пьют чай, да силушку набирают». Родители понимали, что учёба — тяжёлый труд, и старались поддержать здоровье и силу детей.
14 декабря именины празднуют: Наум (утешитель), Анастасия, Ананий, Антоний, Дмитрий. Им покровительствует Святой Наум. Рождённые в этот день, будут счастливы в жизни. Из таких детей выходят хорошие учителя.
† Молитва пророку Науму
О, прехва́льный и пречу́дный проро́че Бо́жий Нау́ме! Услы́ши на́с, гре́шных и непотре́бных, в ча́с се́й предстоя́щих пред свято́ю твое́ю ико́ною и усе́рдно прибега́ющих к хода́тайству твоему́. Моли́ о на́с Человеколю́бца Бо́га, да пода́ст на́м ду́х покая́ния и сокруше́ния о гресе́х на́ших и всеси́льною Свое́ю благода́тию да помо́жет на́м оста́вити пути́ нече́стия, приспева́ти же во вся́ком де́ле бла́зе, да укрепи́т на́с в борьбе́ со страстьми́ и похотьми́ на́шими; да всади́т в се́рдце на́ше ду́х смире́ния и кро́тости, ду́х братолю́бия и незло́бия, ду́х терпе́ния и целому́дрия, ду́х ре́вности к сла́ве Бо́жией и спасе́нию бли́жних. Упраздни́ моли́твами твои́ми, проро́че, злы́я обы́чаи ми́ра, па́че же поги́бельный и тлетво́рный ду́х ве́ка сего́, заража́ющий христиа́нский ро́д неуваже́нием к Боже́ственней Правосла́вней ве́ре, к уста́вом святы́я Це́ркви и к за́поведем Госпо́дним, непочте́нием к роди́телем и власте́м предержа́щим, и низверга́ющий люде́й в бе́здну нече́стия, развраще́ния и поги́бели. Отврати́ от на́с, пречу́дне проро́че, предста́тельством твои́м пра́ведный гне́в Бо́жий, и изба́ви вся́ гра́ды и ве́си ца́рства на́шего от бездо́ждия и гла́да, от стра́шных бу́рь и землетрясе́ний, от смертоно́сных я́зв и боле́зней, от наше́ствия враго́в и междоусо́бныя бра́ни. Укрепи́ твои́ми моли́твами правосла́вных люде́й, благопоспе́шествуй и́м во все́х благи́х дея́ниих и начина́ниих к водворе́нию ми́ра и пра́вды в держа́ве и́х. Посо́бствуй Всеросси́йкому Христолюби́вому во́инству во бра́нех со врага́ми на́шими. Испроси́, проро́че Бо́жий, от Го́спода па́стырем на́шим святу́ю ре́вность по Бо́зе, серде́чное попече́ние о спасе́нии пасо́мых, му́дрость в уче́нии и управле́нии, благоче́стие и кре́пость во искуше́ниих, судия́м испроси́ нелицеприя́тие и безкоры́стие, правоту́ и сострада́ние к оби́димым, все́м нача́льствующим попече́ние о подчине́нных, ми́лость и правосу́дие, подчине́нным же поко́рность и послуша́ние ко власте́м и усе́рдное исполне́ние свои́х обя́занностей; да, та́ко в ми́ре и благоче́стии пожи́вше в се́м ве́це, сподо́бимся прича́стия ве́чных бла́г в Ца́рствии Го́спода и Спа́са на́шего Иису́са Христа́, Ему́же подоба́ет че́сть и поклоне́ние, со Безнача́льным Его́ Отце́м и Пресвяты́м Ду́хом, во ве́ки веко́в. Ами́нь.
Источник
Благослови боже оные леса
«Отцы Собора 1667 года заметили, что «во священство поставляются сельские невежды, иже инии ниже скоты пасти умеют, кольми паче людей».
Поэтому учение состояло собственно в заучивании наизусть, в бесконечном повторении «задов».
Выучиться читать, не выучив буквально назубок азбуки, было невозможно.
Псалтирь часто также выучивалась наизусть, а некоторые знали наизусть и другие книги Ветхого Завета. […]
Таким образом, картина древнего русского обучения получается такая: чрезвычайно трудные и невразумительные способы обучения; совершенно неинтересный детям и превышающий их умственные силы материал учения; педагогически совершенно неподготовленные и крайне мало знающие учителя.
А отсюда четвёртая дополнительная черта: учение неразрывно сопрягалось с битьём учащихся, учить без битья считалось совершенно невозможным, так как ученье было совершенно лишено привлекательности для детей, а потому было строго вынудительным и безрадостным.
В старинных русских учебных книгах розга воспевалась часто, в честь её были сложены целые гимны: «Розга ум вострит, память возбуждает и волю злую в благу прелагает. Розги малому, бича болшим требе, а жезл подрастшим при нескудном хлебе. Розгою Дух Святый детище бити велит. Благослови, Боже, оные леса, иже розги добрые родят на долгая времена».
Из азбуковников открывается следующий арсенал орудий наказания:
1) розга черемховая, двухлетняя;
2) розга березовая;
3) лоза;
4) плеть;
5) ремень;
6) жезл;
7) школьный козёл, т. е. скамья, на которой секли провинившихся.
Некоторые исследователи полагают, что воспевание азбуковниками розги ещё не доказывает суровости наказаний детей. С одной стороны, есть основание думать, что оды в честь розги не самостоятельное русское произведение, а перевод с польского, а с другой — что они суть собственно педагогические пиитические упражнения, введённые в азбуковники для устрашения детей и для полноты изображения педагогической картины.
Трудно поверить такому объяснению. Вся постановка обучения была так антипедагогична, так не отвечала потребностям и запросам детской природы, что без розги и палки держаться не могла, при такой постановке обучения невежественному и суровому учителю не бить детей было невозможно.
Если гимны розге переводные, то слишком подозрительна их распространённость и частая повторяемость; переводили, что было по сердцу, что согласовалось с нравами и обычаями. Притом в азбуковниках кроме од розге помещались ещё картинки с изображением
коленопреклонённых детей, а также и детей, разложенных на скамьях, которых учителя секут большими пучками розог. Или и эти картинки отпечатаны с иностранных клише? А старинные русские поговорки: «Розга хоть и нема, да придаёт ума», «За битого двух небитых дают» — тоже перевод с иностранного?
В Домострое же, произведении весьма реального характера и чисто русском, мы находим следующее наставление (гл. 38): «а только жёны, или сына, или дщери слово или наказание не имет, не слушает, и не внимает, и не боится, и не творит того, как муж, отец, или мати учит, — ино плетью постегат, по вине смотря. А про всяку вину: по уху, ни по виденью не бити, ни по сердце кулаком, ни пинком; ни посохом не колоть; никаким железным или деревянным не бить: кто с сердца или с кручины так бьет — много притчи от того бывают: слепота и глухота, и руку и ногу вывихнут, и перст и главоболие, и зубная болезнь. а плетью, с наказанием, бережно бити; и разумно и больно, и страшно и здорово».
Это предостерегающее увещание Домостроя самым положительным образом решает вопрос о применении весьма суровых и тяжких телесных наказаний в древнерусском воспитании и обучении.
В Древней Руси было такое убеждение, что за каждую вину следует налагать телесное наказание, что грешник не иначе может очиститься от грехов, как претерпев за них суровые истязания — всякого рода битьё и муки. Например, протопоп Аввакум духовное священническое назидание считал безраздельным с битьём кающихся и грешников, он бил их и чётками, и ремнём, и шелепом, всячески, дома и в церкви, сажал на цепь в стене, в подвал на несколько дней и т. п. Зато, согрешив сам, он и себя подвергал такому же поучению. Отколотив один раз весьма изрядно свою жену и вдову домочадицу за их ссоры, протопоп Аввакум одумался и нашёл, что поступил несправедливо. Он испросил у них прощение, а потом лёг среди горницы и велел всякому человеку бить себя плетью по пяти ударов по окаянной спине. Было в горнице человек 20, жена, дети, «они нехотя бьют и плачут, а я ко всякому удару по молитве. Егда же все отбили, и я, воставше, сотворил пред ними прощение».
А школьник, не выучивший урока или нашаливший, был также грешник».
Каптерев П.Ф., История русской педагогики, СПб, «Алетейя», 2004 г., с. 66-68.
Источник